Владимир Елистратов - Неопавшие листья русского языка

Пожалуй, любой (ну, почти любой) школьник может разобрать это слово по составу и уверенно сказать, что оно состоит из двух элементов — «на» и «род». И получит пятерку. Операция нехитрая. Но это — только кажущаяся простота.

Корень «род» фиксируется в источниках примерно с XI века, хотя очевидно, что он куда более древний. В древнерусском языке этот корень был многозначным, можно сказать — «многомерным».

Во-первых, слово «род» имеет временное значение. Род «берет начало», «происходит», «длится», иногда, к сожалению, «прекращается». Род — это как бы временная анфилада поколений родственников.

Во-вторых, род — это пространство, где ты родился и и живешь. Позднее появится слово «родина».

В-третьих, род — это словно бы «знак качества», не случайно от этого корня через несколько веков возникнет слово «порода», «породистый».

В-четвертых, этот корень, выражаясь научным языком, играет роль идентификатора, устанавливает родовую идентичность. Проще говоря: род — это «свои»: семья, племя, племенной союз, народ. Пока еще (1000 лет назад) все эти понятия собраны вместе в «роде», как в гене.

Кстати, «ген» по-гречески — это и есть «род». В современном языке мы оперируем словом «ген», «геном», «генетика». А наши славянские предки, мыслившие мифологически, считали, что «первогеном» рода человеческого был бог Род. Такая вот «мифологическая генетика». А может — «генетическая мифология».

Как уже было сказано, производные от корня «род» возникли позже. Например, слова «родник» или «родовой» — из XVIII века. Когда точно возникло слово «народ», мы не знаем. Но очевидно, что приобретает актуальность оно вместе с формированием государственности. «Народ» становится очень важным, ключевым. И это вполне закономерно.

Приставка «на», соединившись с корнем, выступила «смысловым детонатором». «На» — так же многозначна, как и корень. «На» — это и «наверху» («насыпать»), «больше» («наговорить»), цель («на пользу»), направление («на Москву»). Поэтому «народ» — это нечто «накрывающее сверху», «большое», «целенаправленное», это как бы «целенаправленный род», результат «планомерного нарождения». Ведь и в русских диалектах «(на)род» связан, например, с такими значениями: разрастаться, прибывать (о воде), плодородие, урожай, подняться, выпрямиться, усиление, предок (в виде явившегося духа, привидения), стадо и др.

В целом «народ» — это универсальный образ расширения, роста, углубления, изобилия, преемственности, цели, присутствия, твердости, единства и уравновешенности.

В XVIII веке в русском языке появляется заимствованное слово «нация», а затем — «национальный», «национальность» и др.

Слова «народный» и «национальный» в XIX веке разделили «сферы интересов».

«Национальный» стало преимущественно обозначать «свойственный народу в целом, характеризующий его историю, положение в мире, характер, особенности».

Мы говорим «национальный характер», «национальные интересы», «национальная история». Этот корень взяли на вооружение политологи, социологи, историки, экономисты.

«Народный» же — это простонародный, свойственный «простым людям», всеобще популярный, всем известный («народные забавы», «народный фольклор», «народный артист», «народный автомобиль»). Но «народный» — это еще сокровенный, исконно присущий народу, заветный, задушевный.

Словом, «народный» — очень «народное» слово. Оно сильно и многолико. Советские люди бесстрашно шли в бой под слова песни: «Идет война народная, священная война». И в то же время мы можем в дружеской компании обратиться к окружающим: «Эй, народ!» Каков народ, таково и слово. И наоборот.

Словообразовательная энергия корня «общ» огромна (общий, общаться, община и т. д.). В целом глубинно-онтологически «общ» передает центростремительную идею цельности, единства, объединения, синтеза, взаимодействия, некого гештальта. В древнерусском языке статический, (результативный) и динамический (процессуальный) элементы не различались. «Община» была синонимом «общения». «Общ» («обч») — и процесс и результат, и статика и динамика: но с неизменной центростремительной доминантой. В дальнейшем эта семантическая центростремительная синкретика распалась.

В современном языке слово «общество» передает идею нейтрально констатируемой совокупности людей. Это некий больший или меньший социальный квант с определенным маркером («капиталистическое общество», «интеллигентное общество», «общество киноманов», «дурное общество», «общество Васи»). В целом русский корень семантически мимикрировал под латинский «социо», который, в свою очередь, исконно был близок к «обч», но затем в романских и ряде германских языков утратил исконную центростремительную синкретику. «Социо» («социальный», «социология» и т. д.) — это, если можно так выразиться, идея некой аналитической регуляции. При этом «социо» имеет ярко выраженную научную (на деле часто — псевдонаучную) окраску, а «общ» живет «обыденной» жизнью. Отсюда довольно странные тавтологии, вроде «социального общества» (у М. Булгакова) или «социалистического общества». Или же прямая дискриминация корня «общ». Например, обществознание — это почему-то не наука, а примитивный школьный пропедевтический курс, а вот социология — наука.

Не случайно и идея «общения» словно бы отпочковалась от «общества» и, став модной, приобрела свой латинский научный заменитель — «коммуникацию». Наука об общении получила название «коммуникативистика».

Ситуация с корнем «общ» в современном русском языке близка к катастрофической.

Идея «общения» приобрела в массовом сознании отчетливый рекреативно-развлекательный характер («давай общнемся» и проч.), близкий к тусовке.

Все основные компоненты слова «общество», а именно (передадим их через хрестоматийные синонимы): объединение, компания, среда, человечество — постепенно утрачивают свою смысловую энергию.

Общество как объединение распадается на локальные субституты: лига, союз, содружество, альянс, ассоциация, группировка и т. п. Выяснение значений каждого из этих субститутов упирается в бесконечные лингво-юридические процедуры.

Происходит обычная для наших дней дисперсия некогда сильных смыслов.

Общество как компания (если это не экономическое «К°») — чисто рекреативное слово (это то же, что, к примеру, «шатия»), ср.: «теплая компания», «компашка».

Общество как среда, можно сказать, было дискредитировано в России в XIX веке демократической литературой и публицистикой («среда заела»). В современной речи «российское общество», «в нашем обществе» и прочие контексты в подавляющем большинстве случаев в СМИ подаются негативно («общество не созрело», оно «нецивилизованное», оно «больно», «коррумпировано» и т. д.).