Илья Шкловский - Практический синтаксис японского языка. Сложное предложение

Chinamini, kānēshon no kāne wa o-kane no kane, suzuran no suzu to iu kanji no naka ni mo o-kane wa fukumarete iru. 'Кстати, слово "деньги" (kane) входит в состав слова "kānēshon" (гвоздика); и кроме того, "о-kane" является частью иероглифа "suzu" (колокольчик), входящего в состав слова "suzuran" (ландыш).'

Kekkyoku wa, hana kotoba to iu no wa hana ga hanasu kotoba de wa nakute, hana ga kotoba ni natte iru no da kara, hanron no yochi mo nai. 'В конечном счете, язык цветов - это не язык, на котором говорят цветы; сами цветы являются языком и спорить здесь совершенно не о чем.'

Senchū no kinrō dōin ga, sengo no kiga to tabikasanaru hikkoshi e to renzoku shita karō ni yotte, muzan ni taoreta wakamono ga sukunakunakatta naka de, nantoka ikinobi wa shita mono no, hodonaku, watashi mo kekkaku ni kakatte, Kanagawa-ken no yama no naka… rikugun no shisetsu datta ryōyōjo ni yasehosotta karada o yokotaeta. 'В то время, как было немало юношей, безжалостно свалившихся от болезни в связи с длительным переутомлением и часто повторяющимися переездами в результате трудовой мобилизации во время войны, а также из-за послевоенного голода, я как-то этого избежал, однако вскорости и я тоже свалился от туберкулеза, сильно похудел и меня отправили в армейский санаторий…, находившийся в горах в префектуре Канагава.'

Kono jidai no iryō wa, tetteiteki na ansei ryōhō de, arukazu, okiagarazu, kanō na kagiri shōmō shinai yōni tsutomete, tairyoku no kaifuku o hakaru to iu mono de, tabemono made, neta mama, shokki o mune no ue ni oite kuchi ni ireta. 'Тогда методы лечения основывались на обеспечении полного покоя, старались, чтобы больные не ходили, не вставали и насколько возможно не уставали; задача ставилась восстановить физические силы больного; заботились обо всем вплоть до того, что кормили лежа, ставя посуду на грудь больного.'

Sono shu no koto wa karōjite dekiru yōni natta ga, ichiban tsurakatta no wa, mono o yomazu, kangaenaide, shikamo, chūkan wa zettai ni nemutte wa naranai, to iu hibi no sugoshikata datta. 'Оказалось, что такой режим можно выдержать с огромным трудом; самым тяжелым было то, что нельзя было читать и рассуждать, а днем категорически запрещалось спать; так протекали мои дни там.'

Nanishiro, yōchinagara bunshō o kaite happyō shi hajimeta bakari no toki de ari, atama no naka de wa, nani o kaku beki ka ga ippai de ari, sore ni irimajitte, imawashii kioku to kaikon to torinokosareta zetsubōkan to ga, mōzento kuroi uzu o maite ita. 'Как бы там ни было, но то был период (моей творческой) незрелости, когда я только начинал писать и публиковаться, голова была полна идей, что следует писать, а к этому примешивались и отвратительные воспоминания, и раскаяние, и сохранившееся чувство отчаяния и всё это яростно клокотало во мне в черном вихре.'

Sore o tomeru koto wa shinan de, kurushimi ni kurushinda ga, sūshūkan tatsu uchi ni, kesshite nemuru no de wa naku, nōha ga teishi shita noni chikai isshu no hōshin jōtai ni jibun o oku koto ga dekiru yōni natta no wa, makotoni fushigi datta. 'Оставить такую ситуацию было чрезвычайно трудно, я ужасно страдал и мучился от этого, в течение многих недель не мог спать, но действительно большой загадкой было то, что я при этом смог перевести себя в специфическое состояние (психической) абстракции, близкое к тому, когда "мозговые волны" (биоэлектрическая активность мозга) практически останавливаются.'

Sore wa, mō nidoto shakai e modorenai darō to iu akirame to kasanariatta mono datta kamo shirenai ga, moshika suru to, zensō no munen musō no kyōchi o hakarazu mo taitoku shita ka no yōna sakkaku ni ochiitte, hisoka ni kushō shita. 'Такого рода состояние, возможно, налагалось на мое примирение с мыслью о том, что я уже второй раз не могу вернуться (к активной жизни) в общество, и хотя, видимо, я не смог обеспечить в себе душевное состояние отрешенности от суетных мыслей, характерное для буддийского священника, однако впал в галлюцинацию, которая казалась мне вполне реальной, а в глубине души даже горько смеялся.'

Shikashi, byōjō wa ikkō ni yoku narazu, akirame ga masumasu fukamatte iku aru yoru, totsuzen, kakketsu shi, chōjikan tsuzuite, senmenki ga nando mo torikaerareru. 'Тем временем течение болезни совершенно не улучшалось и однажды вечером, когда я уже смирился (со своей судьбой), неожиданно началось кровохаркание, которое продолжалось в течение длительного времени и несколько раз я ходил в туалетную комнату.'

"Ā, iyoiyo o-shimai ka" to sore o mitsumete iru jibun ga, kiwamete reisei de atta no wa, dō iu kankaku datta darō ka. 'Всматриваясь в самого себя, я подумал: "Да, пожалуй, это конец", однако при этом я был совершенно спокоен, но почему?'

Chōdo sono aida, rajiosuki no tonari no otoko no beddo kara, kāten o tōshite, ongaku ga nagarete ite, watashi no kutsū no unari ni fu-kyōwa ni kyōwa shita. 'И как раз именно в это время от соседней кровати, где лежал мужчина-любитель радио, через занавес доносилась музыка, которая гармонировала с дисгармонией стонов моих страданий.'

Hajime wa, Dobyusshii no kanbi na "Amairo no kami no otome" datta ga, sonogo wa, gūzen ni mo, Raberu no "Shiseru ōjo no tame no pabānu" to nari, sore o watashi wa, jibun no tame no sōsōkyoku to shite kiite ita ni chigainai. 'Вначале это была сладкая "Девушка с соломенными волосами" Дебюсси, а потом зазвучала "Паванна (старинный бальный танец) для мертвой принцессы" Равеля; музыку, вне всяких сомнений, я воспринимал как похоронный марш для себя.'

Zuibun nagaku kikoete yōyaku owaru koro, kakketsu ga tomatte, hetoheto to natta watashi wa nemuri ni ochita yō de aru. 'В момент, когда чрезмерно длинное слушание наконец-то закончилось, кровохаркание прекратилось и я смертельно устал, впал в сон.'

Yokuchō me ga samete, imadani ikite iru jibun ga shinjirarezu, korekara hontō ni shinu no da, to omotta no da ga, kimyō na koto ni, gyaku ni, byōjō ga kyūsoku ni kaifuku shite iku koto ni naru. 'Когда я на следующий день утром проснулся, то не мог поверить в то, что я всё еще живой; потом я уже понял, что действительно не умер; удивительное дело, напротив, мое состояние стало быстро улучшаться.'

Iroiro na ryōhō o kokoromite mo kōka ga nakatta hai no kūdō ga, shizen ni ikki ni tsubureta koto ni yoru ōkakketsu datta, to ato de kikasarete, "kiseki ga okotta!" to omowazu ni wa irarenakatta. 'А до этого какие бы методы лечения ни пробовали, эффекта не было; при каждом вздохе наблюдалось сильное кровохаркание из-за того, что (туберкулезный очаг) в легких подвергся распаду и привел к возникновению каверны - так говорили (врачи); поэтому потом (когда всё прекратилось), я не мог не прийти к выводу, что "Произошло чудо!".'

Are kara gojūnenkan, sara ni fushigi na koto ni, watashi wa hotondo byōki rashii koto mo naku, zūzūshiku ikite iru ga, sonogo wa dō yatte mo, ano munen musō no kyōchi dake ga torimodosenaide iru. 'В течение последующих пятидесяти лет оставалась еще одна загадка - это то, что я практически не болел всё это время и имел наглость жить; после этого, что бы я ни делал, но такого рода душевного состояния, близкого к отрешенности от всяких суетных мыслей и идей, (которое было в то время, когда я болел), вновь обрести не удавалось.'

Watashi wa Hokekyō, tsumari Nichirenshū no tera de sodatta koto ni natte iru ga, genjitsu ni wa tera no musuko to shite no taiken wa tatta no ninenkan gurai shika nai. 'Случилось так, что я воспитывался в храме Lotus Sutra (священная сутра - собрание изречений основных доктрин Махаяна - одного из двух главных направлений буддизма) буддийской секты Нитирен, однако фактически у меня был всего лишь примерно двухгодичный опыт мальчика-послушника в храме.'

Sore to iu no mo, chichioya ga motomoto no sōryo de wa naku, kashi ton'ya o itonami, sōtō na shisanka de atta ga, watashi ga shōgakkō ichinensei no koro ni hasan shi, sore ga kikkake de Minobusan ni shugyō sō to shite nyūzan, tame ni hahaoya wa nokosareta kodomo rokumei o sodateru tame ni chi no nijimideru yōna kurō o shita. 'Это было связано со следующим обстоятельством: мой отец, вообще говоря, не был священнослужителем, он занимался оптовой торговлей кондитерскими изделиями и был довольно состоятельным человеком, но к моменту, когда я учился в первом классе начальной школы, он разорился; в связи с этим он уехал в Минобу в храм священнослужителем, а у матери на руках осталось шестеро детей, которых надо было воспитывать, из-за чего она испытала невыносимые страдания.'