Киэда М. - Грамматика японского языка

[2]

Определяя членное предложение как "то, что в обычной форме представляет собой нормальное предложение'', автор, видимо, имеет в виду два момента: возможность в членном предложения нескольких таких форм сказуемого и такой формы подлежащего (с no ), какие невозможны в самостоятельном предложении.

[3]

Предложениями были бы chikara nai 'силы нет', kokoro shizuka nari 'сердце спокойно'. Здесь сказуемые приняли наречную форму - naku, shizukani , - а сами эти и им подобные комплексы превратились в устойчивые словосочетания, несущие функцию наречий.

[4]

Термин " renku " в сущности непереводим из-за многозначности компонента " ku ", поэтому использован оставшийся вакантным русский термин "словосочетание", который с добавлением термина "подчиненный" отвечает по существу определению автора.

Местоположение членов предложения определяется, в зависимости от характера каждого языка, установленными правилами: это так называемый порядок слов (word-order - gojo ). Сравнивая, например, предложения на японском, китайском или английском языках, в каждом из них можно обнаружить особый порядок слов. Сравнивая разные формы выражения в одном и том же языке, можно наблюдать определенные правила взаимоотношения членов предложения, согласно которым они располагаются в предложении. Место членов предложения определяется прямым или инверсированным порядком слов.

Правильная расстановка членов предложения называется прямым порядком слов ( seijohō ). Прямой порядок слов в японском языке определяется следующими правилами:

1) Подлежащее предшествует сказуемому, сказуемое следует после подлежащего.

Сказуемое обычно стоит в конце предложения, но подлежащее не обязательно находятся в начале предложения. Если применить термин "группа", то группа подлежащего стоит впереди, группа сказуемого - позади.

2) Определение стоит перед определяемым, определяемое - после определения.

Это правило одинаково распространяется и на адъективное и на наречное определение, на определяемое подлежащее, сказуемое, независимое слово и другое определение.

Если к одному слову, к одной единице предложения относятся два или более определений, их порядок определяется смыслом и интонацией.

3) Союзы стоят между соединяемыми членами.

4) Приложение стоит перед тем членом, к которому оно относится.

5) Междометийный член обычно стоит в начале предложения.

6) Обращение также обычно находится в начале предложения.

7) Независимый член стоит в начале предложения.

8) Ответное слово стоит в начале предложения.

Бывает, что из-за стилистической потребности подчеркнуть значение, усилить интонацию, выразить эмоцию прямой порядок слов изменяется. Измененный порядок слов именуется инверсированным порядком слов ( tōjohō ). Для того чтобы уяснить построение предложения, то есть соотношение его членов, необходимо вернуть их к прямому порядку.

1) Инверсия ( tōchi ) подлежащего и сказуемого:

Umashi kuni zo, Akitsushima Yamato no kuni wa (п.я.) 'Замечательная страна! - Акицусима, страна Ямато'.

Donna kaze deshita, shōbu no yōsu wa 'Как ветрено было, погода на матче'.

2) Инверсия адъективного определения:

Kore ga ronbun desu ka? anata no 'Вот это и есть сочинение? ваше'.

Sore wa uso darō, itsumo no 'Это ложь, всегдашняя'.

3) Инверсия наречного определения:

Kaminari no oto, matashitemo, osoroshiku, todorokiwataru, yane no maueni 'Гром опять ужасно гремит, прямо над крышей'.

Yoki hi wa akenu, sawayakani (п.я.) 'Хорошая заря занялась, ясно'.

Nani o kimi wa kau no desu ka 'Что ты покупаешь?' [1].

4) Инверсия независимого слова:

Kinchō seyo, shokun 'Слушайте, господа!'

Tōtō kowarete shimatta ka? a, a ! 'Совсем разбилось? Ах, ах!' [2].

Бывает, что в зависимости от ситуации высказывания тот или иной член предложения подвергается эллипсису. Однако значение эллипсиса ( shoryaku ) не должно быть понято превратно.

Если считать, что предложение должно состоять по крайней мере из подлежащего и сказуемого, то при отсутствии одного из них мы будем иметь эллипсис; и в таком случае предложения типа: Ohayō 'С добрым утром', Go-kigen yō 'Будьте здоровы' и т.п. будут представлять собой эллипсис. Однако уже раньше говорилось, что это особые предложения, законченные по смыслу без всякого дополнения к ним. Но вот мы имеем еще одно предложение - O-kaeri nasai ! (букв. 'Возвращайтесь!' - форма приветствия члену семьи при его возвращении домой): трудно различить, особое ли это предложение, представляющее собой приветствие и имеющее законченный смысл, или же это сказуемое, обращенное к собеседнику как повеление, а подлежащее при нем опущено. Калепки говорит (что цитировалось в гл. IV): "Представляет ли данная форма выражения эллипсис или нет, это следует определять только с точки зрения слушающего. Если к данной форме выражения можно прибавить одно или несколько слов, это еще не будет эллипсисом. Только когда для полного понимания слушающим сказанного необходимо что-то прибавить, форма выражения является эллиптической". Значит об эллипсисе членов предложения следует говорить только после того, как будет выяснена ситуация высказывания. Однако выяснение ситуации высказывания - дело истолкователя, но не грамматиста. Поэтому поскольку в основе грамматики лежит установленная привычная форма выражения, следует оставить в стороне так называемые особые предложения и рассматривать как эллипсис отсутствие тех членов предложения, которые должны были бы наличествовать в пределах обычных предложений. Например, поскольку в o-kaeri nasai рассматриваемом как обычное предложение, подлежащее отсутствует, я буду говорить об эллипсисе подлежащего. Д-р Yamada указывает, что об эллипсисе можно говорить только в том случае, если следы его грамматически явственны, и этим определяются границы грамматических воззрений по данному вопросу. Эллипсисом признают только то, что должно быть дополнено, а то, что может быть дополнено, эллипсисом не считают. То же, что "должно быть дополнено" - определяется не учетом положения говорящего и слушающего в каждом отдельном случае, а формальным толкованием. (В этом скрыт важный вопрос об отношении грамматики к своему объекту, но в данной книге я не буду его касаться). В этом смысле я присоединяюсь к следующему рассуждению д-ра Yamada :

"Наконец, надо коснуться эллипсиса. При объяснении его, говоря о том, что опущено слово, я исхожу из грамматических и логических моментов, а не из того, имел ли место данный процесс фактически. Некоторые близорукие теоретики считают, что эллипсис мы имеем тогда, когда построено полное предложение и затем в нем опущено слово, что неверно. Я говорю об эллипсисе как явлении грамматическом, логическом, а было ли фактически что-либо опущено или нет, значения не имеет. Только в том случае, когда при соответствии логической правильности то, что должно иметься, не выражено, наличествует эллипсис. Это не означает, что опускается что-либо в том, что уже выражено как предложение, не означает, что сначала строится предложение, а потом в нем что-то опускается, как бывает при сокращении предложения. Эллипсис происходит обычно в уме говорящего еще прежде, чем сложилось предложение, и предложение с самого начала выражается в той форме, в которой уже имеется эллипсис. Более внимательно рассмотрев этот вопрос, можно сделать вывод, что эллипсис не совершается в уме сознательно; сама мысль при своем появлении уже имеет эллиптическую форму и в таком виде выражается в предложении, но все же с точки зрения грамматики можно говорить об эллипсисе. Короче говоря, об эллипсисе можно говорить, когда не выражено то, что логически должно быть выражено" <1>.