Роман Красильников - Танатологические мотивы в художественной литературе [Введение в литературоведческую танатологию]

Они также обладают определенными танатологическими концепциями, обычно фаталистского, рационалистического или иррационалистического толка.

Многие актанты указанных типов влияют на процессы сюжетообразования и жанрообразования. Кроме того, танатологические персонажи выполняют компенсаторную функцию в своей сфере: напоминают о смерти тем, кто забывает о ней, привлекают в художественной литературе тех, кто ищет специфических эмоций или пытается познать неизвестное, заставляют задуматься о том, как относиться к жизни, как совершить нравственный выбор.

Мотив подобно предложению может иметь в своем составе не только соотносимые с событием актанты, но и сирконстанты. Понятие «сирконстант» («распространитель», «спецификатор») в теории синтаксиса означает «обстоятельства (времени, места, способа и пр.), в которых развертывается процесс» [Теньер 1988: 117]. Следовательно, используя этот термин в мотивном анализе, под ним следует понимать различные обстоятельственные признаки события: место, время, способ, причину, условие, цель действия и т. д.

В современной теории мотива из всех этих сирконстантов рассматриваются лишь пространственно-временные признаки события, обозначаемые терминами «топос» и «хронотоп» (см. [Силантьев 2004: 129–132]).

Понятие топоса означает тип пространства, в котором происходит событие [83] О топосах и пространстве смерти см. работы Н. Проданик [Проданик 1998; 2000], П. Новиковой [Новикова П. 2005], Н. Рабкиной [Рабкина 2008]. . При характеристике хронотопа мы будем опираться на известное определение М. Бахтина: «Существенную взаимосвязь временных и пространственных отношений, художественно освоенных в литературе, мы будем называть хронотопом (что значит в дословном переводе – “времяпространство”). (…) В литературно-художественном хронотопе имеет место слияние пространственных и временных примет в осмысленном и конкретном целом. Время здесь сгущается, уплотняется, становится художественно-зримым; пространство же интенсифицируется, втягивается в движение времени, сюжета, истории. Приметы времени раскрываются в пространстве, и пространство осмысливается и измеряется временем. Этим пересечением рядов и примет характеризуется художественный хронотоп» [Бахтин 1975: 234–235].

Существуют различные танатологические хронотопы [84] Понятие танатологического хронотопа используется, например, в статье Ю. Семикиной [Семикина 20056]. , регулярно возникающие в мировой литературе: мертвецкая («Гостинец» Л. Андреева), в этой роли может выступать и обычная комната («Смерть Ивана Ильича» Л. Толстого) или церковь («Вий» Н. Гоголя), где над телом проводится ритуальная служба; хронотоп умирания ( смертный одр отца Пьера в «Войне и мире» Л. Толстого, образ «дикой щели» в стихотворении Н. Гумилева); хронотоп казни («Стенька Разин» В. Гиляровского); разнообразные хронотопы убийства (детективы) или самоубийства («У последней черты» М. Арцыбашева); больница («Палата № 6» А. Чехова), эпицентр стихийного бедствия (Лиссабон в «Кандиде» Вольтера), поле битвы и война в целом («Илиада» Гомера), лагерь («Колымские рассказы» В. Шаламова), потусторонний мир («Божественная комедия» Данте) и т. д. Несмотря на то что на первый план при обозначении хронотопа выходит топос события, каждый из указанных образов связан с конкретной темпоральностью. Этот «сплав» формируется потому, что субъект произведения, как и реальный человек, переживает эти кантовские априорные формы как единое целое. Подобные образы способны влиять даже на генезис некоторых жанров: так хронотоп кладбища обусловливает семантико-структурные характеристики эпитафии и элегии, хронотоп места убийства – детектива, больницы – «больничных» произведений, войны – «военных» и т. п.

Рассмотрим более подробно один из наиболее распространенных танатологических хронотопов в мировой литературе – хронотопный комплекс войны. Сегодня феномен войны стал объектом междисциплинарных исследований, предметом обсуждения на международных конференциях, например чтениях в Выборге и Санкт-Петербурге [Мир и война 2005; Хронотоп войны 2007].

Суть войны заключается в умерщвлении одних людей другими. Ее характерные черты: как правило, политическая подоплека, массовость, отсутствие правозащитных механизмов. Убийство на войне имеет множественный характер и не предполагает наказание, осуществляемое государственными институтами. Это апофеоз Танатоса как совокупности деструктивных тенденций в человеке.

Безусловно, война представляет собой сложный комплекс образов и мотивов, который невозможно обозначить только как хронотоп. Однако обязательными характеристиками войны, обусловливающими ее специфику, являются конкретная география и конкретный период. При ее описании всегда учитываются вопросы «где?» и «когда?». Где? На конкретной территории и ради конкретной территории. Когда? В определенное время и, желательно, за определенный промежуток времени. «Война» как слово само по себе участвует в пространственно-временных обозначениях: «был (где?) на войне», «случилось (когда?) во время войны». Определяющими здесь становятся понятия «поле битвы» и «военное время». Очевидно, что эти «феномены» по-особому переживаются человеком: отношение к пространству и времени ориентируется в первую очередь на возможность выживания («укрыться», «пересечь», «преодолеть рубеж»; «продержаться час», «дождаться», «переждать»). На другом краю психологии находится возможность деструкции, также основанной на топосе и темпоральности («найти», «захватить», «оккупировать»; «успеть», «опередить», «ускорить атаку»).

Важнейшая характеристика хронотопного комплекса войны заключается в том, что это пространство и время смерти. Отсюда психологическое напряжение воюющих, сосуществование героизма и трагизма, героической и трагической смерти.

Война как деятельность включает в себя целый ряд связанных друг с другом, но различных хронотопов. Прежде всего, противопоставляется «свое» и вражеское , «чужое», «времяпространство». Часто происходит инверсия этих форм мировосприятия, особенно на поле боя. Чужая территория может стать своей, а своя чужой; чужое время используется в свою пользу, а неправильное использование своего приводит к трагическим последствиям. Изменяется и ритм времени, характерный для хронотопа мира: боевые действия ведутся и днем, и ночью, и круглые сутки в зависимости от решаемых задач.

Инверсия, трансформация «времяпространства» происходит также во время наступления и отступления. Война – это коллективно-личностная деятельность, поэтому не всегда распределение преодолеваемого пространства и времени зависит от конкретного человека. Оно может зависеть от командира или врага.