Эмили Ван Баскирк - Проза Лидии Гинзбург

Феминистическую трактовку анализа характера «Г. Б.» у Гинзбург (во второй части «Записок блокадного человека» это лицо замаскировано под инициалами «П. В.») см.: Sandomirskaia I. Rage in the City of Hunger: Body, Talk, and the Politics of Womanliness in Lidia Гинзбург’s Notes from the Siege of Ленинград // Embracing Arms: Cultural Representation of Slavic and Balkan Women in War / Еd. H. Goscilo with Ya. Hashamova. Budapest / New York: Central European University Press, 2012. Р. 131–151.

В книге «О психологической прозе» Гинзбург ссылается на героя «Записок из подполья» как на пример «опрокинутой формы самоутверждения». Немаловажно, что она ассоциирует «надрыв» с героем Достоевского, который создает возвышающую эстетику из «юродства, самоуничижения, надрыва». См.: Гинзбург 1977 . С. 348.

Довлатов С. Это непереводимое слово – «хамство» // Довлатов С. Собр. соч.: В 4 т. Т. 4. СПб.: Азбука, 2002. С. 324–325. Благодарю Ребекку Фрумкину за то, что она указала мне на Довлатова, за определение «offensive boldness» («оскорбительная дерзость» (англ.)) и за ценнейшую переписку на эту тему по электронной почте в январе 2011 года.

В отличие от Герцена Мережковский полагал, что спасителем должен стать «грядущий Христос», который найдет приют в религиозной общине, вскормленной «сердцем и совестью» русской интеллигенции. «Одного бойтесь – рабства и худшего из всех рабств – мещанства и худшего из всех мещанств – хамства» (см.: Мережковский Д. Грядущий хам // Мережковский Д. Полное собрание сочинений. Т. 11. СПб.: Т-во М. О. Вольф, 1911. С. 31, 36).

Лотман Ю. Беседы о русской культуре. Телевизионные лекции. Цикл 2: Культура и интеллигентность // Лотман Ю. Воспитание души. СПб.: Искусство – СПб, 2003. С. 473.

Там же. С. 472.

Если понимать под «хамом» мелочного тирана из тех, которые встречаются также среди крестьян и в низших общественных сословиях, обнаруживаешь примеры в пьесах А. П. Чехова, написанных на рубеже XIX–XX веков. Так, в пьесе «Вишневый сад» молодой лакей Яша постоянно ведет себя на манер хама, смотрит на всех презрительно, оскорбляет всех, особенно тех, кто стоит ниже его в социальной иерархии. Он лакей, но мнит о себе высоко по той причине, что побывал за границей. После того как 87-летний слуга Фирс произносит трогательный монолог о своем слабом здоровье и близости смерти, Яша отвечает: «Надоел ты, дед. (Зевает.) Хоть бы ты поскорее подох» ( Чехов А. Вишневый сад // Чехов А. Полн. собр. соч. и писем: В 30 т. М.: Наука, 1978. Т. 13. С. 236).

См., например, таких персонажей Зощенко, как путешественник в рассказе «Хамство», грубая «аристократка» в одноименном рассказе, посетители бани и банщик в «Бане», а также молодой мужчина, который грубо обращается со старухой-матерью в «Гримасе нэпа».

Исследователи риторики Светлана и Георгий Хазагеровы писали, что «хамство» (и его описание в произведениях Зощенко) – порождение первой стадии «дегуманизации» субъекта сталинского периода – субъекта, у которого нет ни христианской морали, ни народных корней, ни тех форм культуры, которые были достоянием интеллигенции, а потому он проявляет «недальновидный прагматизм» ( Хазагерова С., Хазагеров Г. Культура-1, культура-2 и гуманитарная культура // Знамя. 2005. № 3. http://khazagerov.com/cultural-situation/107-culture1–2.html, дата обращения 31 декабря 2013 года.

Гинзбург 1977 . С. 406.

Как пишет Гинзбург, цитируя «Zoo» Шкловского: «„Слова мстят“ – это значит: ты говоришь, что тебе „это ни к чему“, а я опишу, как ты говоришь это, опишу, если захочу, как ты при этом раскрываешь рот и что ты при этом думаешь» ( Гинзбург 2002 . С. 149).

Гинзбург 1977 . С. 406.

Ходасевич В. Декольтированная лошадь (1927) // Ходасевич В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 2. М.: Согласие, 1996. С. 162.

Жолковский характеризует Маяковского как мифологическую фигуру словами «экстремист-авангардист-террорист». Он подробно рассматривает такие темы, как насилие и женоненавистничество, из‐за которых поэзия Маяковского далека от нравственной чистоты ( Жолковский А. О гении и злодействе, о бабе и о всероссийском масштабе (Прогулки по Маяковскому) // Жолковский А. Избранные статьи о русской поэзии: Инварианты, структуры, стратегии, интертексты. М.: РГГУ, 2005. С. 208–209).

Гинзбург 2002 . С. 427. Это определение она дала, критикуя статью Жолковского о пролетарском поэте (впервые опубликованную в 1986 году). Гинзбург соглашается с характеристикой, которую Роман Якобсон дал Маяковскому в «Поколении, растратившем своих поэтов».

После самоубийства Маяковского в 1930 году Гинзбург записала разговор, в котором Шкловский сказал ей: «– Все вокруг записывали в дневниках, что он был несимпатичный. А статью о том, какой он замечательный поэт, вы хотели написать и не написали. Я тоже не написал. А может быть, Володе это было нужно?» ( Гинзбург 2002 . С. 80).

Гинзбург 2011 . С. 87. Решетов был женат на Татьяне Георгиевне Паюсовой, возглавлявшей отдел культуры в Городском комитете ВКП(б) Ленинграда.

Гинзбург 2011 . С. 88.

Судя по бумаге и почерку, очерк был написан, по-видимому, в конце 30‐х либо, возможно, в 1940 году, если исходить из того факта, что женщина, которая была прототипом «С.», родилась в 1901 году, а в очерке сказано о ее возрасте, что ей «под сорок».

ОР РНБ. Ф. 1377. Тетрадь Гинзбург «С.», 16 страниц, конец 1930‐х или 1940 год.

В тетради 1936 года (на мой взгляд, предшествующей во времени этому очерку о «С.») Гинзбург делает запись, которая, как представляется, противоречит этому портрету. Она пишет, что пила водку с С. и та разоткровенничалась о своих сложных отношениях с неким мужчиной, который оказался импотентом. Запись завершается так: «Эта история поразила меня, потому что я считала, что С. – интересная женщина – почему-то живет без любви и даже без романов – в порядке некоторого чудачества.

Моя ошибка укрепляет меня в некой методологической предпосылке: каждый человек, независимо от видимости, живет приблизительно по законам природы» (ОР РНБ. Ф. 1377. Тетрадь 1936 года с очерком о «К.», 27 с.).

ОР РНБ. Ф. 1377. Гинзбург, тетрадь с очерком о «С.».

Там же.

Блокада порождала остранение в жизни: остранение в отношении собственного тела, в отношении города и в отношении языка. В своей блокадной прозе – «Записках блокадного человека» Гинзбург использует прием остранения (то есть отстранения в понимании Шкловского, в дополнение к приему самоотстранения, который я рассматриваю в других частях этой книги). См. гл. 1 и 5. Говоря словами Шкловского: «Автоматизация съедает вещи, платье, мебель, жену и страх войны» ( Шкловский В. Искусство как прием (1917) // Шкловский В. О теории прозы. М.: Сов. писатель, 1983. С. 15).