Эмили Ван Баскирк - Проза Лидии Гинзбург

В записи от 1928 года Гинзбург декларировала, что нужно анализировать «все психофизиологически и исторически закономерное», отвергнув две альтернативные задачи – исследование неповторимо личного, того, что невозможно выразить словами, и разработка типологий, которые бы подавили или задушили ее человеческий материал [801]. И все же в 1930‐е годы при исследованиях психологии и поведения она тяготела к типизации; вероятно, она руководствовалась желанием обрести упорядоченность и ясность, хотя и знала, что действительность намного сложнее и изменчивее. Она выявляла доминантные элементы личности у описываемых ею людей, чтобы, отталкиваясь от этих элементов, понять, как люди выбирали себе историческую роль из доступного на тот момент ассортимента.

Определения типов – подробно проработанная часть неопубликованной работы Гинзбург «Метод рассмотрения человека», датированной январем 1935 года. Первый и наиболее фундаментальный этап ее анализа состоит в том, чтобы исследовать, как человек переживает и осуществляет то, что является для него «ценностью» [802]. Значимость ценности вытекает из теории Гинзбург, гласящей, что людей побуждает к действиям «первичная человеческая потребность реализовать максимум своих возможностей – как существа социального» [803]. Гинзбург поясняет, что самая большая разница между людьми состоит в том, как они переживают социально сконструированные ценность и удовольствие, а это, в свою очередь, предопределяет реакцию людей на среду их обитания. В другом программном эссе, от 1933 года, она подразделяет людей по этому принципу на шесть типов: эмпирические, чувственные, эмоциональные, интеллектуальные, активные и идеологические [804]. Она разместила эти типы на иерархической шкале ценностей снизу вверх в вышеуказанной последовательности, уверяя, что такова не просто ее личная оценка, а предпочтения ее исторической эпохи. (Этим интересом к рассмотрению типов в конкретных исторических рамках Гинзбург отличается от Эдуарда Шпрангера, на чью типологию она ссылается [805].) На взгляд Гинзбург, эмпирический, чувственный, эмоциональный и интеллектуальный типы лучше подходят для буржуазного общества, поскольку достигают расцвета в условиях роскоши, декадентства и индивидуализма; все эти типы, по ее мнению, – антисоциальные. То, что на высшую ступень она ставит людей идеологического типа – тех, кого также называет «идейные люди» и «люди, чьей жизнью управляют идеи», тех, кто испытывает удовлетворение от переживания ценных идей и попыток предложить их обществу, – явно берет свой исток в традициях интеллигенции [806]. Любопытно, что ни одного примера этого типа она не приводит, в отличие от других типов. Себя как тип Гинзбург описывает как сочетание интеллектуального типа (прототип – Пруст) и активного типа (прототип – Толстой). Интеллектуалы похожи на людей идеологического типа, за исключением того, что источником наслаждения для них является не идея, слово как таковое («самовитое слово») [807]. Активные люди, согласно теории Гинзбург, – профессионалы какого-то дела, созидатели, те, кто стремится к социальной ответственности, к тому, чтобы играть существенную роль в жизни, а также те, кто хочет повлиять на других. Как активные, так и идеологические люди способны сублимировать свои непосредственные желания, претворяя их в общественные или творческие ценности.

В эссе «Метод рассмотрения человека» (1935) за этим первым этапом (этапом, на котором исследуется основной способ переживания ценностей данным человеком) следуют еще шесть этапов: 2) изучение того, как человек борется за воплощение своих ценностей в жизнь, преодолевая стоящие перед ним препятствия; 3) изучение того, как биологические и социальные свойства человека взаимодействуют с меняющейся общественной обстановкой; 4) выстраивание схемы и структуры, способной упорядочить «смутную массу элементов, составляющих душевную жизнь человека» посредством сознательного отбора элементов повторяющихся и взаимосвязанных, а также исключения остальных элементов; 5) выделение первичных и вторичных свойств структуры данного человека (например, честолюбие возникает как вторичное свойство основной черты – активности); 6) изучение того, как человек существует в разных слоях или на разных уровнях, на которых он может одновременно реагировать по-разному, что порождает сложноустроенный характер и внутренние противоречия; 7) изучение человека как изменяющегося в ходе истории существа и как исторического деятеля. В последний этап включено осознание того, что в разные моменты жизни историческая идентичность человека может содержать в себе разные элементы личности [808].

Этот метод, состоящий из семи этапов, образует фон, на котором Гинзбург занимается идентификацией людей из своего окружения как в терминах их собственных автоконцепций, так и в терминах типов личности и доминирующих черт, которые ими самими осознаются, возможно, не так уж четко. Гинзбург зачастую описывает эти концепции лаконично, односложно, хотя и не упускает из виду ни более сложные явления, ни тот факт, что человек – изменчивое и сложноустроенное сочетание элементов. Попытки Гинзбург выявить доминанты – это часть ее комплексной роли в качестве социолога литературы, автора психологических эссе и романиста-историка. Первые два образа себя, которые будут проанализированы ниже, наиболее концентрированно появляются в очерках середины и конца 30‐х годов.

В дневниковой записи 1930 года Гинзбург замечает, что в социальной среде, где прошла ее юность, обычным человеческим типом был «интеллигент с надрывом», отличавшийся такими характерными признаками, как «душевные глубины, крайняя автопсихологическая заинтересованность, перебои психического аппарата, которые сразу эстетизируются» [809]. Новая эпоха – как полагала Гинзбург, к счастью, – преподавала ее современникам совсем другие уроки – учила «уважению к душевному и физическому здоровью, к действию, приносящему результаты; интересу к общему; восприятию жизни в ее социальных разрезах ‹…› профессионализму, небрезгливому отношению к поденному, черновому труду; легкой брезгливости по отношению к душевным безднам, самопоглощенности и эстетизму» [810]. Как известно, советская идеология подчеркивала, что человеческая цивилизация властвует над хаотичной природой как через осуществление крупномасштабных проектов в промышленности, cтроительстве и сельском хозяйстве, так и с помощью программ личного преобразования, направленных на тело и психику человека. Сознание нового советского человека должно было выковываться путем победы над слабостью, нездоровьем и иррациональным мышлением (с помощью слова). Эта этика повлияла на таких писателей, как Михаил Зощенко: он, как ни трагично, приветствовал разворот к идеологии здоровья, увидев в нем способ преодолеть свои психологические комплексы [811].