Рене Претр - Там, где бьется сердце. Записки детского кардиохирурга

— Который сейчас час?

— Два часа дня.

— Ровно?

— Да, практически. Если совсем точно, четырнадцать часов и четыре минуты.

— Эй, парни, в Цюрихе сейчас утренний доклад! Честно говоря, здесь лучше, не правда ли?

Мы чокнулись банками.

— Ну, за них.

— За них!.. И за нас тоже.

Должен признаться, что, вернувшись домой, я не очень-то верил в эту затею, настолько недостижимой казалась эта вершина. Все же для очистки совести я пригласил архитектора, специалиста по проектированию больниц, и мы разработали план постройки, которая объединяла три сегмента кардиологической помощи, а именно: кабинет катетеризации, операционный блок и помещение для отделения реанимации. Я отослал документ Беату и перестал о нем думать.

Через год я встретил Беата в Цюрихе на вечере, который устраивал для в его честь наш швейцарский Национальный цирк Кни. Он с гордостью сообщил мне:

— Я купил участок земли позади больницы. Он был недорогой. Мы сможем построить на нем кардиохирургическое отделение.

— Прекрасно, Беат. Во всяком случае, мы готовы участ-вовать.

И еще три года спустя, на том же самом мероприятии, он радостно объявил в антракте:

— У нас почти все готово. Скоро Оливер приедет делать катетеризации полостей сердца, и, если все пойдет нормально, мы сможем начать оперировать.

Я подавился сэндвичем. Я знал, что проект зарождается, но и подумать не мог, что он так продвинулся. Это напомнило мне ту пирогу, которая внезапно появилась из ниоткуда. На следующей неделе наш оперирующий кардиолог Оливер подтвердил, что вскоре собирается в Ангкор.

По возвращении он доложил:

— Рене, ты бы очень удивился. Там все есть. Место, оборудование, ну и, конечно, пациенты. Я провел несколько катетеризаций и даже делал операции по закрытию артериального протока. Условия работы — прекрасные.

Тогда же Беат позвонил мне. Он был счастлив, окрылен успехом Оливера.

— Ну что, когда приедешь?

Я представил, как он улыбается при этих словах на другом конце земного шара.

— Терпение, Беат, терпение. Я не такой силач, как ты. Я должен собрать бригаду. У тебя хорошие врачи, но у них нет большого опыта в этой области. Конечно, они будут участвовать, но со своей стороны я должен обеспечить всю цепочку.

— Нет проблем. Ждем.

Начать оперировать в Камбодже — это вызов, еще более рискованная авантюра, чем в Мозамбике. Там система уже работала, когда мы приехали. К тому же в первую командировку мы поехали с теми, кто уже привык к местности, что и обеспечило нам успех. Я всегда был против мнения, что в бедных странах достаточно оперировать с помощью обрывков бечевки или деревяшек, под предлогом того, что дети рано или поздно все равно обречены, так что достаточно спасти хоть нескольких, чтобы можно было говорить об успехах. Я считаю, что условия работы должны быть достойными, тогда и результаты будут отличными. Естественно, нужны большие инвестиции, но философия безупречности быстро приносит плоды. А еще она свидетельствует о нашем уважении к этим людям, когда мы лечим их с той же серьезностью и вниманием, что и в Европе.

Камбоджийский проект, где еще земля с кирки не осыпалась, нес в себе массу неизвестных. Больше всего беспокоила мысль, что какую-то деталь могли забыть или не учесть, она потянет за собой остальное, и все может рухнуть. Кардиохирургия и ее интенсивная терапия так сложны, что перечень самого необходимого кажется бесконечным.

Я, конечно, привлек к новой затее нашего анестезиолога Доминик, закаленную в боях. Чтобы избежать возможных промахов, мы решили, еще дома в Цюрихе, проанализировать в мельчайших деталях кардиологическую операцию. С исчерпывающим перечнем, куда были вписаны каждый жест, каждый медикамент, каждый анализ и каждый прибор, я отправился в Камбоджу, чтобы проверить, соответствует ли ему обстановка. Это была короткая поездка, всего лишь на выходные.

Был конец сентября, и проливные дожди затопили регион. Бангкок, где мы должны были совершить посадку, грозился закрыть аэропорт. У Беата тоже все было залито водой. Она доходила до колена. К счастью, его больница стояла на небольшой возвышенности и не пострадала. Сам он стоял на крыльце, ожидая меня.

— Чао, Беат. У вас все хорошо? Столько воды…

— Неплохо. Но мне пришлось перебраться в гостиницу, потому что дом затопило. По крайней мере, первый этаж.

— Я всего на два дня. Хотел бы посмотреть твое кардиологическое оборудование.

— Пойдем, покажу.

Мы перешли через улицу позади больничного комплекса и вошли в явно новую пристройку. Это было кардиологическое отделение. Я был рад обнаружить идеально продуманную систему, в которой уже сейчас можно было работать. Тот самый бойкий хирург Ладен, которого я заметил еще во время первого визита, был в отделении и обрадовался встрече. Беат объяснял мне:

— Вот тут интенсивная терапия. Как видишь, все аппараты здесь!

И правда. Впрочем, некоторые были даже еще не распакованы.

— Ты позволишь мне включить их? Кто знает, вдруг какой-нибудь не заработает.

— Конечно, делай что хочешь.

Беат вернулся к своим делам. Мы с Ладеном расставили аппараты, соединили их друг с другом — как если бы начали настоящую реанимацию — и включили в сеть. Все заработали. Затем мы отправились в операционный блок. Там тоже включили мониторы, запустили аппарат искусственного кровообращения, проверили электроскальпель.

День заканчивался. От усталости у меня все сильнее слипались глаза.

— Ладен, ты можешь завтра организовать мне встречу с вашим анестезиологом? Мы должны еще проверить медикаменты. Сейчас я отправляюсь спать, с ног валюсь.

— С удовольствием.

На следующий день мы встретились у входа в отделение скорой помощи.

— Где бы сесть, чтобы составить список? У вас есть кафетерий?

Наивность моего вопроса вызвала у коллег легкую усмешку.

— Есть, но он очень маленький, и там особо нечего заказывать.

— Сойдет.

Кафетерий действительно был крошечным. Туда вела винтовая лестница. Его расположение над больничным комплексом, словно гнездо впередсмотрящего на мачте, делало это место особенно симпатичным. Там было всего четыре маленьких столика. Чай, кофе, несколько сортов газировки. Я взял кофе, который оказался очень сладким.

— Поехали.

Я развернул длинный список, и мы стали отмечать имеющиеся медикаменты. Почти все были в наличии. Я отметил те немногие, которых не было, и их местные эквиваленты.

Закончив проверку, я уехал.

Вместе с Доминик мы подвели итоги:

— Слушай, выглядит хорошо. Можно обойтись без тех лекарств, которых нет, у них есть другие, не хуже. И, кстати, план операций у них работает без перебоев. Это косвенно доказывает, что там должно быть все, что нам нужно.