Умберто Эко - Как путешествовать с лососем

И все же его лицо мне было настолько знакомо, что я, конечно, должен был бы остановиться, поздороваться, завязать разговор, а он сказал бы: «Дорогой Умберто, как поживаешь?» — затем добавил бы: «Ну как, получилось у тебя то, что ты планировал?» — и я был бы в полной растерянности. Так как же быть? Притвориться, что я его не заметил? Поздно: он хотя и был еще на другой стороне улицы, но уже смотрел прямо на меня. Так или иначе, надо было проявить инициативу и поздороваться, а потом я попытался бы вспомнить его по голосу и по первым произнесенным словам.

Когда между нами оставалось два шага и я готов был расплыться в улыбке и протянуть ему руку, я вдруг узнал его. Это был Энтони Куинн. Разумеется, я никогда не встречался с ним прежде, как и он со мной. За тысячную долю секунды я успел остановиться, а затем прошел мимо, глядя в пустоту.

Позже я поразмыслил над этим происшествием и пришел к выводу, что такое случается сплошь и рядом. Когда-то я в ресторане увидел Чарлтона Хестона и едва не бросился пожимать ему руку. Эти лица давно поселились в нашей памяти, мы провели с ними много часов, сидя перед экраном, и они стали нам такими же родными или даже роднее, чем лица наших близких. Вы можете быть ученым, специалистом по средствам массовой информации, рассуждать об иллюзии реальности, о смешении реального и воображаемого миров и о тех, для кого два мира смешались окончательно, — но и вы не свободны от этого дефекта восприятия. Однако это еще не самое плохое.

Со мной доверительно беседовали люди, в течение длительного времени сотрудничавшие с массмедиа и часто появлявшиеся на телеэкране. Я говорю не о таких звездах телевидения, как ведущие Пиппо Баудо или Маурицио Костанцо, а о профессионалах, которые постоянно участвовали в разных ток-шоу и которых стали узнавать в лицо. Все они жаловались на одно и то же. Обычно, когда мы видим незнакомого человека, мы не разглядываем пристально его лицо, не показываем на него пальцем нашим собеседникам, не говорим о нем так, чтобы он мог нас слышать: это было бы проявлением невоспитанности, а начиная с какого-то момента — даже агрессивности. Но люди, которые не решились бы показать пальцем на завсегдатая бара просто для того, чтобы обратить внимание друзей на его модный галстук, ведут себя совершенно иначе, когда перед ними появляется знаменитость.

Те, с кем я беседовал, утверждают, что, покупая в киоске сигареты, садясь в поезд, заходя в ресторан, они сталкиваются с людьми, которые, не понижая голоса, говорят друг другу:

— Смотри, это же Такой-то!

— Ты уверен?

— Говорю тебе, это точно он!

И они продолжают свою приятную беседу, зная, что Такой-то их слышит, но им на это наплевать, как будто его не существует.

Их сбивает с толку тот факт, что один из героев воображаемого мира массмедиа вторгся в их реальную жизнь, но в то же время они ведут себя по отношению к реальному человеку так, как если бы он еще принадлежал к воображаемому миру и глядел на них с экрана или с фотографии в глянцевом журнале и они говорили бы о нем в его отсутствие.

Как если бы я тогда схватил Энтони Куинна за шиворот, затащил его в телефонную будку и позвонил приятелю, чтобы сказать: «Знаешь, кого я тут встретил — Энтони Куинна, да, похоже, это и правда он», а затем бросил бы его и пошел по своим делам.

Массмедиа сначала заставили нас поверить в реальность воображаемого мира, а теперь хотят заставить поверить, что реальный мир — плод воображения и, чем больше реальности показывают нам телеэкраны, тем более кинематографичным становится мир нашей повседневности. В конце концов, как предсказывали философы, мы станем думать, что на свете существуем только мы одни, а все остальное — это фильм, который показывает нам Бог или некий злой гений.

1989

Как

распознать порнографический фильм

Не знаю, приходилось ли вам когда-нибудь смотреть порнографический фильм. Я не имею в виду фильмы, где есть эротические или даже, по мнению многих зрителей, шокирующие сцены, как, например, «Последнее танго в Париже». Я имею в виду настоящие порнографические фильмы, истинная и единственная цель которых — с начала и до конца вызывать у зрителя сексуальное желание, и, если им удается вызывать желание показом различных и разнообразных сцен совокупления, всё остальное в фильме не имеет никакого значения.

Судебным властям часто приходится решать вопрос, является тот или иной фильм порнографическим или же имеет художественную ценность. Я не из тех, кто считает, что художественная ценность оправдывает всё; иные истинные произведения искусства оказывались даже опаснее для убеждений, нравов и распространенных в обществе мнений, чем ремесленные поделки. Более того, я думаю, что взрослые люди, если они готовы к этому, имеют право на доступ к порнографии, хотя бы за неимением лучшего. Но я согласен, чтобы судебные органы решали, был ли данный фильм снят с целью выразить определенные идеи или эстетические идеалы (пусть и при помощи сцен, оскорбляющих общественную нравственность) или же его единственная задача — возбуждать инстинкты зрителя.

Так вот: есть критерий, позволяющий определить, является ли фильм порнографическим, и основан этот критерий на подсчете незаполненного экранного времени. В одном из величайших киношедевров всех времен, фильме «Дилижанс», действие почти полностью (кроме заставки, коротких интервалов и финала) происходит вокруг и внутри дилижанса. Но без этого путешествия фильм не имел бы никакого смысла. «Приключение» Антониони состоит исключительно из незаполненного экранного времени: люди ходят туда-сюда, разговаривают, теряются, потом находятся, но ничего не происходит. Однако фильм хочет сказать нам именно об этом: о том, что ничего не происходит. Нравится он нам или нет, но он хочет сказать именно это.

Напротив, порнографический фильм, чтобы оправдать деньги за билет или за видеокассету, говорит нам, что некие люди вступают в сексуальный контакт друг с другом (мужчины с женщинами, мужчины с мужчинами, женщины с женщинами, женщины с кобелями или жеребцами; замечу, что порнографических фильмов, где мужчины совокуплялись бы с кобылами или суками, не существует; интересно почему?). Это бы еще куда ни шло; но в таком фильме уйма незаполненного экранного времени.

Если Джильберто, чтобы изнасиловать Джильберту, должен добраться с площади Кордузио до проспекта Буэнос-Айреса, то нам показывают, как Джильберто, сидя в машине, проезжает весь этот маршрут, светофор за светофором.

В порнографических фильмах всегда полно людей, которые бесконечно долго едут на машине; пар, которые тратят нереально много времени на то, чтобы зарегистрироваться в гостинице; джентльменов, которые несколько минут едут в лифте перед тем, как зайти к себе в номер; двух девиц, которые потягивают различные спиртные напитки и перебирают всякие кофточки и кружевные оборочки, прежде чем признаться друг другу, что они предпочитают заниматься любовью с женщинами, а не с мужчинами. Прямо и грубо говоря, в порнографическом фильме, прежде чем увидеть нормальный трах, вам придется просмотреть нечто похожее на рекламный ролик городского транспортного управления.