Умберто Эко - Как путешествовать с лососем

Но как телевидение и газеты могли впасть в такое извращение — изображать мир страшнее, чем он есть на самом деле? По правде говоря, это началось, с тех пор как на свете появились газеты: вспомните, какой обвинительный акт против прессы содержится в романе Мопассана «Милый друг», и вы поймете, что корни ее современных пороков уходят в глубокое прошлое. Пресса наших отцов и дедов, можно сказать, питалась криминальной хроникой и не теряла интереса к громким судебным процессам, длившимся месяцами, годами, а то и десятилетиями, как, например, бесконечное дело Брунери-Канелла 1(по сравнению с которым дела о громких убийствах в Гарласко и Конье промелькнули, как метеоры). Так что речь идет не о качественном, а о количественном скачке, но, как известно, количество, дойдя до некоего предела, переходит в качество.

Правда, «Политическая трибуна», ток-шоу пятидесятых-шестидесятых годов, была образцом культуры и хорошего тона, но это потому, что она выходила раз в неделю и только на одном канале. А когда по семи каналам каждый день идет по семи таких передач, их участникам надо либо кричать, либо быть готовыми к тому, что их никто не услышит. Помню, когда один мой приятель собирался организовать новое ток-шоу, я посоветовал ему принять поистине революционные меры предосторожности: во время эфира держать в кармане пульт дистанционного управления, чтобы, когда один участник перебьет другого, можно было отключить ему микрофон — тогда на экране он будет беззвучно открывать рот и бессмысленно размахивать руками, в общем, выглядеть полным идиотом. Вот увидишь, после этого словесный понос прекратится. Приятель радостно поблагодарил меня; однако, судя по его передаче, какие-то другие люди сказали ему, что, если в эфире не будет словесного поноса, зрители заскучают и переключатся на другой канал.

Количественные сдвиги уже приобретают повсеместный характер: если когда-то ежедневная газета выходила на четырех страницах (в благословенное военное время), то сегодня она выходит в среднем на шестидесяти и не потому, что в мире стало происходить больше событий — напротив, объективно говоря, в 1943-1945 годах их было гораздо больше, начиная от Холокоста и кончая атомной бомбой. Чтобы заполнить шестьдесят страниц и получить рекламу, которая позволит тебе выжить, ты должен раздуть новость, сделать из нее сенсацию, которую можно будет растянуть не только на всю первую полосу, но еще и на вторую, и даже на третью, так, чтобы одно и то же событие можно было обсуждать десять раз в течение одного дня, с точки зрения десяти участников ток-шоу, и у людей сложилось впечатление, что событий было десять. Но зачем тебе получать рекламу, чтобы заполнить шестьдесят страниц? Чтобы можно было напечатать газету в шестьдесят страниц. А зачем тебе газета в шестьдесят страниц? Чтобы получить достаточно рекламы для шестидесяти страниц.

Как вы понимаете, такая погоня за количеством не идет на пользу качеству. Микеле Серра сказал: «Давайте будем разборчивее», и я мог бы под этим подписаться: давайте научим детей не относиться с безоглядным доверием ко всему тому, что пишут в газетах, отделять, как говорится, зерна от плевел. Это должны объяснять в школах на уроках чтения.

Но похоже, в наши дни (очевидно, погоня за количеством привела к перенасыщению) молодежь перестала читать газеты, которые, если слегка перефразировать Гегеля, превратились в ежедневную молитву пенсионера 2. Победа ежедневных изданий над еженедельными, их приравнивание к еженедельным (из-за непомерного количества материалов, вызванного тем, что вечерние телепередачи отняли у ежедневных газет привилегию на свежую новость), с одной стороны, привела к кризису еженедельников, а с другой — сделала ежедневные издания непригодными для чтения, и молодежь теперь ищет новости в Интернете. Не то чтобы Интернету не грозило количественное перенасыщение (поскольку на его просторах невозможно отличить достоверное от недостоверного), но, по крайней мере, в Интернете у человека возникает (пусть и ошибочное) впечатление, что здесь он может выбрать именно то, что ему нужно узнать.

Да, «под небом появляется беспорядок» 3, и, если бы кто-нибудь попросил меня дать ему мудрый совет, мудрость повелела бы мне ответить: нет у меня такого совета.

2010

1Дело об идентификации неизвестного человека, страдающего амнезией, в котором жена профессора Канелла, пропавшего без вести во время Первой мировой войны, признала своего мужа, а семья анархиста Брунери — своего родственника, началось в 1927 году, но окончательно точка не поставлена до сих пор.

2«Газета — ежедневная молитва современного человека» (афоризм Гегеля).

3Часть изречения Мао Цзэдуна: «Под небом появляется беспорядок, но в результате под небом устанавливается порядок».

Как

пытаться и вновь пытаться, делая это с достоинством

Многие читатели не знают в точности, что такое черные дыры. Честно говоря, я и сам представляю их себе в виде рыбины из «Желтой подводной лодки», пожирающей все вокруг, а в конце концов сожравшей и себя самое. Но чтобы понять смысл новости, которую я хочу сообщить, необязательно знать много, достаточно лишь понимать, что речь идет об одном из самых обсуждаемых и волнующих вопросов современной астрофизики. Сегодня мы узнали из газет, что знаменитый ученый Стивен Хокинг (возможно, ставший известным широкой публике не столько из-за своих открытий, сколько из-за воли и решимости, с какими он всю жизнь работал, преодолевая страшный недуг, который любого другого превратил бы в «овощ») сделал по меньшей мере сенсационное заявление. Оказывается, он допустил некую ошибку, когда изложил в семидесятые годы свою теорию черных дыр, и сейчас готовится предстать перед научным сообществом, чтобы внести необходимые исправления.

С точки зрения человека, занимающегося наукой, в таком поведении нет ничего необычного, кроме, пожалуй, ореола славы, окружающего Хокинга, но я считаю, что к этому событию следует привлечь внимание молодежи, получившей любой тип образования, кроме фундаменталистского и религиозного, чтобы они поразмыслили об основах современной науки.

Средства массовой информации часто рассуждают о вине науки, возлагая на нее ответственность на ту сатанинскую гордыню, с какой человечество движется к возможному самоуничтожению, но при этом они путают науку с технологией. Не наука несет ответственность за ядерное оружие, озоновую дыру в атмосфере, таяние ледников и тому подобное: наука разве что способна предостеречь нас, когда мы, зачастую используя ее идеи, доверяемся не ведающим ответственности технологиям. Беда в том, что в часто раздающихся обвинениях против идеологии прогресса (или так называемых идей Просвещения) идейные принципы науки ошибочно отождествляются с принципами идеалистической философии XIX века, согласно которой История неуклонно движется к лучшему, а также к триумфальному осуществлению самой себя, направляемая Духом или какой-то другой движущей силой, неизменно стремящейся к Оптимальным целям. Однако многие ученые (по крайней мере, моего поколения) скептически относились к книгам по идеалистической философии, из которых следовало, что мыслитель каждой последующей эпохи глубже понимал (или «точнее определял») то немногое, что открыли его предшественники (все равно как сказать, что Аристотель был умнее Платона, потому что он жил позже). Именно против этой концепции истории выступал поэт и мыслитель Леопарди, когда иронизировал по поводу «прогрессивности судьбы».