Михаэль фон Альбрехт - Мастера римской прозы. От Катона до Апулея. Истолкования

[pojtest . Sane | novo m[ore] et dtvus Aug[ustus av]on- c[ulus mjeus et patruus Ті. | Caesar omnemflôrem ubique coloniârum ac municipiorum, bo\nôrum scilicet virorum et locupletium, in hâc cü ria esse voluit. | Quid ergo ? non Italicus senator provinciali potior est ? Iam | vobis, cum hanc partem censurae meae adprobare coepero, quid | de eâ ré sentiam, re bus ostendam. Sed ne provinciales quidem, \ si modo ornare curiam poterint, reiciendos puto. |

Ornatissima ecce colonia valentissimaque Viennensium, quam | longo iam tempore senatores huic curiae confert! Ex qua colo | nia inter paucos equestris ördinis ornamentum L. Ve- stmumfa\miliarissime düigo et hodieque in rebus me is detineo, cuius libe\ri fruantur quaesô primo sacerdotiorum gradü, post modo cum | annis promoturi dignitatis suae incrementa ; ut dirum nomen la | tronis taceam, et odi illud palaestricum pröd- igium, quod ante in do\mum consulatum intulit, quam colonia sua solidum civitatisRoma\nae beneficium cônsecuta est. Idem défrâtre eius possum dkere, \ miserabili quidem indignissimo- que hoc câsû, ut vobis utilis senator esse nonpossit. | —

Tempus est iam, Ti. Caesar Germanice, detegere té patri- bus conscriptis, q uo tendat oratio tua; iam enim ad extremos fines GalliaeNar\bonensis venisti. | —

tot ecce insignes iuvenes, quot intueor, non magis sunt pa- enitendi | senatores, quam paenitet Persicum, nobilissimum virum, ami\cum meum, inter imagines maiorum suorum Al- lobrogici no\men legere. Quod si haec ita esse consentais, quid ultra desidera\tis, quam ut vobis digito demonstrem, solum ipsum ultra fines provinciae Narbonensis iam vobis senatores mittere, quando | ex Lugduno habere nos nostri ordinis viros non paenite t. | Timide quidem, p(atres) c(onscripti), egressus adsuetos familiaresque vobis pro|vinciarum terminos sum, sed destricte iam Comatae Galliae | causa agenda est, in qua

si quis hoc intuetur, quod hello per de\ cem annos exercuerunt divom lulium, idem opponat centum \ annorum immobilem fidem obsequiumque multis trepidis re\bus nostrisplus quam expertum. Illi patri meo Druso Germaniam subigenti tutam quiete sua secûramque â tergo pâcem praes\titerunt, et qui- dem cum a{d} census novo turn opere et inadsue\to Gallis ad bellum avocatus esset ; quod opus quam ar\duum sit nobis, nunc cum maxime, quamvis nihil ultra, quam | ut publice no- tae sint facultates nostrae, exquiratur, nimis | magno experi ment cognoscimus.

Я по крайней мере предвижу, что мне сначала предстоит столкнуться с тем, что обычно является самой первой мыслью у людей, и я прошу, чтобы вы не ужасались оттого, как если бы речь шла о новшестве, которое здесь вводится, но лучше бы подумали о том, сколько нового уже было в этой гражданской общине и сколько форм государственного устройства восприняло наше государство, а именно тотчас по основании нашего города.

Сначала этот город возглавляли цари, и им однако не удалось передать его местным преемникам. Между тем приходили чужаки и даже некоторые иностранцы; так пришел Нума, преемник Ромула, из сабинян, хотя сосед по границе, но тогда иностранец; так за Анком Марцием последовал Приск Тарквиний. Поскольку он был бастардом — его отцом был коринфянин Демарат, его матерью — благородная, но обедневшая таркви- нянка; итак, ей было указано взять такого мужа, —

ему на его родине был закрыт путь к государственным должностям; когда он поэтому переселился в Рим, он получил царское достоинство. Также между ним и его сыном или внуком (ведь и в этом авторы не единодушны) вкрался Сервий Туллий, по нашим историкам сын пленницы по имени Окресия, по этрускам сначала верный приверженец Целия (Саек$) Вивенны и его спутник во всех несчастьях. После того как своенравная судьба со всеми выжившими из целиева войска вытеснила его из Этрурии, он овладел Целиевым холмом и назвал его так по своему полководцу Целию. Он сам изменил имя (по-этрусски он ведь звался Мастарна), был так назван, как я уже сказал, и получил царское достоинство, что было к лучшему для государства. После того как позднее поведение Тарквиния Суперба и соответственно его сыновей вызвало досаду у наших граждан, им надоела и монархия, и управление государством было передано ежегодно избираемым консулам.

Зачем я должен упоминать введение диктатуры у наших предков, более сильной формы правления, нежели консульская, для более тяжелого времени войны и тяжких гражданских раздоров? Создание должности народных трибунов, чтобы помочь плебеям? переход власти от консулов к децемвирам, и после отмены неограниченного господства десяти мужей возвращение к управлению через консулов? распределение консульских полномочий, создание от шести до восьми военных трибунов с консульской властью? Наконец, допущение плебеев к почетным местам, не только к государственным должностям, но и к жреческим? Если бы я захотел рассказать о всех войнах, с чего наши предки начали и чего мы достигли, то я боюсь, что это могло бы выглядеть как заносчивость с моей стороны и как будто бы я искал повода хвалиться своим распространением державы по ту сторону океана. Но я предпочел бы вернуться к своему предмету [лакуна].

В «новом» духе, воистину, как мой двоюродный дед, божественный Август, так и мой дядя Тиберий Цезарь хотели видеть представленным в этой курии весь цвет из колоний и муниципиев, разумеется, порядочных и достаточных. Так что же! У италийского сенатора нет преимущества перед провинциальным? Я вам делом выкажу мое мнение на сей предмет, когда я начну разъяснять вам эту часть моей цензорской деятельности. Но я думаю, что не должно отталкивать даже и провинциалов, если они способны сделать честь курии.

Посмотрите на сиятельную и цветущую колонию Виенну! Как долго она посылает уже сенаторов в нашу курию! Из нее родом Л. Вестин, украшение сословия всадников, к которому я как мало к кому испытываю дружеские чувства и которому и сейчас доверяю в моих делах; я прошу, чтобы его дети могли воспользоваться первой, жреческой533 степенью и впоследствии, по мере того как будут расти, подниматься к высшим ступеням; однако мне хотелось бы обойти молчанием нечестивое имя разбойника534, и ненавижу я это чудовище из борцовской школы, которое унесло консульское достоинство к себе в дом, прежде чем его колонии были полностью дарованы римские гражданские права. То же самое я могу сказать и о его брате, который, конечно, достоин сожаления и не заслуживает несчастья, чтобы ему не было возможно служить вам как сенатору.

Пора, Тиберий Цезарь Германик, открыть сенаторам, куда клонится твоя речь; ты уже достиг самого предела Нарбоннской Галлии. Мы не раскаемся, приняв в сенат многих превосходных мужей, которых я вижу перед собой, как не раскаивается благородный Персик, мой друг, читая на изображениях своих предков имя Аллоброгика. Если вы согласны с таким положением дел, то чего вы еще от меня требуете, кроме того, чтоб я указал вам пальцем: почва по ту сторону Нарбоннской провинции уже посылает к вам сенаторов, раз уж, к нашей радости, люди нашего сословия есть среди нас из Лугдуна. Лишь робко, сенаторы, я перешел хорошо вам знакомые границы провинций, но теперь нужно решительно вести дело Галлии Коматы; если при этом кто-либо примет в рассмотрение, что галлы в течение десяти лет причинили в войне много хлопот божеству Юлию, то пусть бы он в то же время сопоставил с этим их в течение ста лет неизменную верность и послушание, которые более чем испытаны во многих тяжелых ситуациях. Моему отцу Друзу, когда он покорял Германию, своим спокойным поведением они предоставили надежный и беззаботный мир как прикрытие с тыла, и это когда он был отозван на войну от нового и непривычного тогда для галлов