Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Что же необходимо коллективному субъекту, чтобы преодолеть этот недостаток? «Всего лишь» самостоятельно, то есть в рамках бюрократических процедур, не требующих вдохновения индивидов, формулировать новые понятия, которые описывали бы качественно новые явления, с которыми столкнулась техноструктура.

Но коллективный субъект в бюрократическом воплощении — это всего лишь пятизначные цифры в количестве «элементарных ячеек». Миллион чиновников это всего лишь миллион «транзисторов». Для компьютеров позавчерашний день.

Поэтому восторжествовала идея чисто инструментального решения проблемы субъекта — только не выращивания гомункула в реторте, а создания искусственного интеллекта в компьютере.

γ. В рамках развития представлений о прогрессе компьютеров последних десятилетий возникло представление о «технологической сингулярности» — некоем качественном скачке в развитии техники, обусловленном появлением искусственных интеллектов. Когда скорость мышления компьютеров и возможности осмысления ими окружающего мира начинают радикально превышать человеческие, резко возрастает скорость прогресса, и мы уже не можем сколько-нибудь достоверно предсказать будущее за горизонтом этих событий. Работа Вернора Винджа стала каноническим текстом [35].

Основа таких представлений — «закон Мура»: удвоение вычислительной мощности процессоров каждые восемнадцать месяцев. Эта закономерность наблюдается с 1960-х, она не строгая, но под осуществление очередного удвоения каждые несколько лет совершаются «микрореволюции» в физике, кристаллографии, прибористике, логистике. А когда множество различных направлений и дисциплин, множество лабораторий и фабрик, бизнес-структур и государств так согласованно обеспечивают многолетний рост — при очевидной невозможности договориться по множеству других вопросов, — это может быть лишь отражением какой-то фундаментальной необходимости.

Уже сейчас появляется возможность автоматизированного контроля процессов самого разного уровня — от наномасштабов до планетарных величин. Там, где раньше требовался специалист, теперь справляется программа, причем в круглосуточном режиме, и порой лучше человека. Следующий шаг — в перспективе неизбежный, потому как количество вычислительных мощностей должно перейти в качество: это появление искусственного интеллекта, который в состоянии заменить собой практически любого специалиста. Причем интеллект этот должен самосовершенствоваться, открывать новые возможности уже для себя.

Р. Курцвейл — второй известнейший идеолог сингулярности — прославился в первую очередь как специалист по краткосрочным технологическим прогнозам, которые весьма часто оправдывались. Из фундаментальных гипотез наиболее интересна идея «закона ускоряющейся отдачи»: он рассматривает «закон Мура» лишь как частный случай общего экспоненциального процесса ускорения вычислений. Отсчет ведет с 1890-х, с первых автоматизированных устройств, используемых при переписях населения — и линия экспоненты не нарушается, хотя сменилась уже не одна парадигма вычислительных устройств [113]. Но его работы несут в себе столько технологического оптимизма и написаны настолько популярно, что его в чем-то можно сравнить с Жюль Верном. Так много локальных успехов, что некогда сомневаться…

Образы технологической сингулярности весьма разнообразны — их перечисление больше всего напоминает павлиний хвост, поскольку безграничное увеличение вычислительных возможностей компьютера обещает как бы вариацию «рога изобилия».

Есть представления о постчеловечности-киборгизации — изменении организма Homo sapiens, наполнения его автоматикой, средствами самоконтроля, приборами и т. п. Грань между привычными биологическими организмами и машинами стирается — биохимией можно управлять, геном редактируется.

Это дает образ постчеловека — воспроизводящегося субъекта, который свободен от пола (постгендер, т. к эмбирионы можно будет создавать из неорганической материи), свободен в выборе конкретных характеристик своего тела (генетическое программирование, «трансгрессивность»), свободен в сочленении себя с машиной (киборгизация, а также нейроинтерфейс). Новые возможности могут быть использованы для консервации и восстановления земной биосферы (техногайянизм), и для колонизации Солнечной системы (космическая экспансия и терраформирование).

Однако при весьма значительном потоке новых работ — оптимизм у трансгуманистов опережает аналитику.

Недаром тот же Вернон Виндж всемирную славу получил как писатель — роман «Пламя над бездной» дает образы будущей сингулярности и показывает, как в мире может существовать разнообразие интеллектов, начиная от привычного нам человеческого, до почти неограниченного в развитии электронного или экзотического коллективного рассудка, который образован несколькими субразумными «собаками». Равно как «киберпанк» — это в первую очередь эстетическое выражение бешеного технократического прогресса. Отличной иллюстрацией выступает книга М. Дери с описаниями киберкультуры рубежа веков [64]: он прямо пишет о сплетении чисто футурологических, подчеркнуто научных концепций и самой эмоциональной эсхатологии, когда от наступления нового тысячелетия уж точно ждали прихода «сверхинтеллекта», или, в крайнем случае, соглашались ждать до 2012 года (по календарю майя).

Но если абстрагироваться от частностей, от прогнозирования деталей, которые сейчас невозможно аргументировать и остается лишь выдумывать, то общей чертой качественного скачка в развитии компьютеров есть обретение ими некоего подобия сознания.

То есть, чтобы обеспечить новый взгляд на перспективы развития будущего, необходимо попытаться использовать концепцию, обладающую фундаментальными философскими обоснованиями, в которой корректно используются понятия, и нет постоянных попыток «подогнать» качественный результат под бесконечные количественные достижения.

Да, такая концепция есть — это становление «абсолютного духа» в философии Г. Гегеля.

γ.1. Философия Гегеля вообще и актуализация «абсолютной идеи» в частности — несет на себе груз громадного количества интерпретаций.

Еще со времен дискуссий старогегельянцев и младогегельянцев отмечено противоречие системы и диалектического метода [90, с. 534]. Становление абсолютного духа воспринимается как идеалистический конструкт, который был необходим Г. Гегелю, чтобы раскрыть процессы эволюции при недостаточном количестве естественонаучного материала. И первое, что делают материалисты (вслед за основоположниками марксизма), — отбрасывают этот образ, который подталкивает к теологическим рассуждениям.