Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Как инобытие субъекта в механизме может занять целые исторические эпохи, может не сниматься столетиями, так инобытие машинного сознания в цифре может оборачиваться чистой тавтологией. Мышление тождественное мышлению, уравнение превращаются в уравнения — безо всякого контакта с действительностью. Виртуальная реальность — лучший образ, который иллюстрирует подобное тавтологическое тождество. Эта проблема актуальна не только для компьютера, но и для всех организационных техноструктур. Любая бюрократическая организация, которая отчуждает индивида от полноты принятия решений (ее можно рассматривать как прототип компьютера, в котором люди, подчиняясь определенным нормам общения, берут на себя функции транзисторов), стремится к максимизации обмена данными внутри себя, при постоянном снижении объема полезной работы. Если же рассматривать совершенно оторванную от промышленности компьютерную технику, то она становится системой-паразитом: потребляются человеческие силы, ресурсы, энергия, а на выходе нет ничего полезного.

Снятие противоречия между механизмом (действующим, но не сознающим) и компьютером (вычисляющим, но не организующим) необходимо для развития техники. Сейчас обе противоположности, хотя и демонстрируют рост возможностей, несамодостаточны даже в рамках описанного противоречия. Полная автоматизация процессов производства не достигнута и не может быть достигнута, пока механизм, даже с помощью компьютера, отслеживает лишь свои внутренние процессы, контролирует собственно производство, но не потребление, не проектирование. Можно сказать, что техника лишь неосознанно воплощает «для-себя-бытие» даже в сборочных линиях, на которых изготавливают роботов, — самообеспечение не может быть «само» в полном объеме, пока его конечную цель задают люди. Аналогична бесцельность растущей вычислительной мощности компьютеров — ее рост, при всех захватывающих перспективах, порождает все больше вопросов: значительный процент вычислительных мощностей используется лишь для развлечений, при этом сложнейшие алгоритмы в компьютерных играх соревнуются в отвлечении пользователя от сколько-нибудь созидательной деятельности.

Что позволяет провести аналогию развития компьютеров с гегелевским становлением абсолютного духа, так это постепенный качественный рост возможности обработки информации, переход к решению компьютерами все более сложных задач — фактически становление сознания. При этом множество задач, которые до того решали методом проб и ошибок, часто без понимания, когда правильная конструкция механизмов фактически получалась эволюционным путем, теперь могут решаться проектированием, на чисто виртуальных моделях. История развития мира у Г. Гегеля — это фактически становление системы категорий (ее раскрытие, опредмечивание). В развитии программного обеспечения сейчас идет схожий процесс. И при сохранении материалистических предпосылок (первичности бытия) в «идеальном» мире программ требуется воспроизвести процесс становления мышления, становления сознания. Воспроизвести не стихийно — как во многом происходит со становлением мышления каждого индивида, — а предельно осознанно. Осознающая себя техносфера должна столкнуться с теми же противоречиями, что вскрыты Г. Гегелем, и пройти путь от просто бытия механизма (как проекции человеческого мышления на материальный мир), от бытия знака (когда знак реализуется в программе) до осознания окружающего мира и себя. Например:

«Раньше мы имели в качестве форм непосредственного бытие и существование; бытие есть вообще нерефлектированная непосредственность и переход в другое. Существование есть непосредственное единство бытия и рефлексии; оно поэтому явление, которое возникает из основания и погружается в основание. Действительное есть положенность этого единства, ставшее тождественным с собой отношение; оно поэтому не подвержено переходу и его внешность (Aufierlichkeit) есть его энергия; оно в последней рефлектировано в себя; его наличное бытие есть лишь проявление самого себя, а не другого» [42, с. 312].

При этом у техносубъекта должна возникнуть возможность формулировки понятий, самостоятельной постановки целей. «Но духом для себя он становится только через то, что он себя обособляет, определяет себя» [43, с. 33] — лишь в становлении собственного сознания техносфера сможет устранить противоречие между «все-себя-бытием» и «для-себя-бытием».

Г. Гегелю, чтобы совместить раскрытие системы категорий и реальный исторический процесс — потребовалось допущение, которое позволяло восполнить недостающую информацию — идеализм, как основа онтологии. Но сейчас ядро этого процесса — становление субъекта — можно рассмотреть куда более конкретно, на самых что ни на есть технических примерах. Существование техники, как единство бытия и рефлексии, может рассматриваться в качестве реальной перспективы.

От сходства двух концепций перейдем к их различию. Если сравнить сходство «технологической сингулярности» и «абсолютного духа» с объемами пересекающихся понятия (два круга Эйлера), то с каждой стороны можно будет указать на границу, за которой сходства уже не наблюдается: налицо либо «технологическая сингулярность», либо «абсолютный дух».

Выделим два набора граничных условий.

Качества абсолютного духа, недостижимые для техносубъекта:

— уровень соответствия бытия и мышления, который может быть получен при становлении техносубъекта, будет заведомо ниже, чем триумф абсолютного духа. Если гегелевской конструкт основан на постижении (во всяком случае, качественном) всего бытия, то техносубъект и начинает свое становление не с возникновением Вселенной, равно как и при обретении самосознания техника не будет располагать всеми знаниями о мире. При определении снятия инобытия техносферы должна использоваться принципиально иная мера;

— если не достигается полного единства бытия и мышления, то неизбежно сохранение части противоречий и появление новых. Технологическая сингулярность не будет концом истории;

— носитель абсолютного духа, по Г. Гегелю, это искусство, религия, философия. Как практики, как формы общения людей, по скорости обмена информации они заведомо проигрывают современным компьютерным средам, в которых действуют программы. Множество человеческих индивидуальностей, неповторимых и, возможно, гениальных, объединяются в целое с куда меньшей скоростью, чем машины. Следовательно, непосредственно человеческое общество не выступает носителем абсолютного духа, и антро-поцентричность процесса развития абсолютной идеи — иллюзия. Можно провести линию все более совершенных основ для качественно новых субъектов: от биосферы (в которой гилозоисты пытались увидеть личность) через общество (с бюрократическими структурами) к техносфере;