Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Место в круговороте целей.

Род, как высшая ценность, разрушается, и человек, как личность, делит место в круговороте целей с рядом структур:

— разумеется, мегамашина во всех ее обликах — город, государство. А также кристаллизирующаяся в ее рамках техноструктура;

— идеи (можно было бы сказать «образы мегамашины», но это неверно) — распространение отдельных идей, образов. Фанатизм отделился от обычаев, непосредственно координирующих жизнь человека. Люди готовы умирать за абстракции, которые существуют по своим законам. В этом смысле весьма интересен феномен денег. Универсальное платежное средство неоднократно сакрализировалось — оно совмещает в себе некую абстрактную потенцию (мечты скупого рыцаря) и предельную конкретность (количественную измеримость).

3.3. Техноструктуры и техноценозы — машины из людей и леса из машин

Становление индустриальной фазы человеческой истории очень хорошо исследовано в самых разных ракурсах. Научная революция, которая сделала возможной собственно промышленную революцию XVIII века (Кун, Лакатос, Степин). Возникновение капиталистической торговой системы (Бродель), промышленного производства, переживающего периодические кризисы (Маркс, Кондратьев), борьбы финансового и промышленного капитала (Покровский, Кагарлицкий), мир-системы (Валлерстайн) составляют предмет интереса множества выдающихся историков.

Здесь будет рассмотрен очень специфический срез этого процесса — становление техносубъекта.

Несущее противоречие индустриальной эпохи вполне выражено в кризисах перепроизводства: скорость развертывания производства очередного товара против падающей отдачи от использования этого товара, против закона убывающей полезности. Вы строите завод, на котором производится легкая хлопковая ткань, и поначалу получаете громадную прибыль, а ткань пользуется спросом, потому что лучше домотканого полотна. Но вот конкуренты строят десятки похожих заводов, а покупатели не просто оделись в хлопок, им уже нет никакой возможности рационально использовать новую ткань. И так цикл повторяется десятки раз: с паровыми машинами, железными дорогами, фотоаппаратами, радио.

Инобытие техносубъекта в индустриальной фазе развития проявляется через набор систем, формирующих будущее более в рамках технологических циклов, чем биологических. Уже нет такой зависимости от урожая: пищу можно привезти по железной дороге, запасены резервы, есть громадный выбор аграрных культур и домашних животных. Зависимость от численности людей — чрезвычайно важна, но не абсолютна: достаточно сравнить Первую мировую войну и эпидемию «испанки». От гриппа умерло больше людей, но сюжетность войны и ее значимость для развития цивилизации — куда выше. В этом смысле плотность населения и емкость рынка коррелируются, но не совпадают.

Детерминирование будущего — одна из важнейших задач эпохи.

В макромасштабе мировой торговой системы она решается как создание банковских структур, колоний, новых кораблей: при невозможности гарантировать состояние рынка гарантируется транзакция, операция, контракт. Даже если корабль с товаром не придет, выплатят страховку.

В микромасштабе отдельных механизмов ньютоновская механика не просто царствует, но разрастается до механистического детерминизма: весь мир воспринимается по образу и подобию часов.

При этом буквальное воплощение мира-механизма каждый раз сталкивается с проблемами, которые приходится решать своеобразными отступлениями: идут постоянные колебания протекционизма vs свободы торговли, жесточайшего государственного контроля и расхлябанного либерализма. Колебание «открытости» нельзя свети только к борьбе между государствами, к переделу рынков. Идет постоянная гонка осмысления ситуации, которая не может быть закончена созданием идеальных социально-экономических механизмов. Идет научно-техническая гонка, которая не может быть завершена идеальным потребительским товаром.

Получается цикл субъектности :

— создается некая возможность развития системы: открываются торговые пути, строятся новые корабли, средства связи, новые двигатели, виды топлива;

— эта возможность реализуется через скачок субъектности. Требуется лидер, или группа лиц, которые создадут новую техноструктуру, обеспечат возникновение техноценозов. Воплощался ли в таком человеке в этот момент мировой дух, как считал Гегель, смотря на проезжающего Бонапарта, или он просто выполняет заказ акционеров Ост-Индской компании, или обеспечивает «пятилетку в четыре года» не суть важно;

— параллельно с качественно растущими структурами в открывшееся окно возможностей лезут все, кто может. Промышленная лихорадка, «грюндерство», не менее заразительна, чем золотая, и в ней максимально проявляются именно биологические черты техноценозов и техноструктур. Есть предельно короткий алгоритм воспроизводства процесса: несколько инженерных решений, договор о производстве, кредит, найм рабочих. Представление о рынке минимальны. О возможных кризисах сбыта, об истощении сырья, о конкурентной борьбе на следующем этапе — предпочитают не думать. Фотографии нефтяных разработок в Техасе или Баку — это леса из машин;

— после чего создаваемые структуры сталкиваются с кризисами роста: не только чисто географические и количественные ограничения (емкость рынка), но и качественные пределы (невозможность полететь в космос на самолете). Иногда эти ограничения можно преодолеть с помощью войны, объединив рынки, что и обеспечила Вторая мировая, но иногда этот предел структурный. Его можно назвать «концом фазы быстрого роста» в кондратьевском цикле или же пределом развития техноуклада. Увеличение субъектности системы недоступно или не эффективно — можно сколько угодно концентрировать власть в руках одного человека, обеспечивать скорость передачи сигналов, строить пути сообщения — без толку. Продолжение качественного скачка — невозможно. Ограничены источники энергоресурсов, пропускные способности железных дорог, уровень спроса. И понимание ситуации недостаточно для развития;

— идет «автоматизация» процессов управления, которые до того исполнял «пользователь системы». Лидеры становятся не нужны, техноструктура берет свое. Ее существование становится равновесным, воспроизводя стандартную модель поведения. «Зайцы-попутчики» — те организации, что пользовались промышленным бумом, постепенно инкорпорируются в большие тресты или проигрывают конкурентную борьбу. Продолжается количественное развитие — продажа автомобилей, стройка дорог и т. п., но уже без прежнего эффекта «изменения окружающего мира»;