Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Соотношение между рефлексивным и нерефлексивным созданием будущего на уровне индустриальной фазы развития — это предмет отдельного большого исследования. Какие процессы еще могут быть осмыслены на достаточном для управления уровне, а какие принципиально не поддаются контролю человеческой бюрократии?

Да, в количественном отношении техника смогла заменить собой человека. Возникли иллюзии, что человек незаменим в качественном отношении — как творец и организатор. На этих представлениях фактически базируются социалистические учения

XIX века, которые прошли путь от чисто утопической буколики (желания вернуться в аграрную фазу) до представления о «научном коммунизме».

3.4. Пределы власти человека над машиной

За историю индустриальной фазы развития наблюдалось громадное количество кризисов — от чисто циклических проблем перепроизводства, характерных для капитализма XIX века, до мировых войн и современных сложностей, которые сложно не заметить после 2008-го…

Предпосылок в кризисах выделяют не меньшее количество:

— ограниченность Земли, как рынка, что препятствует дальнейшей специализации производств, дальнейшему разделению труда (Хазин);

— ограничение в ресурсах (Форрестер);

— противоречия внутри капитализма (Маркс, его современные последователи — С. Г. Кара-Мурза).

Из этого многообразия предпосылок выделить системные кризисы:

— замедление выходов в следующий техноуклад (Глазьев);

— фазовый барьер (Переслегин).

Попробуем оценить современные кризисные явления не просто как исчерпание каких-то способов развития, но и как этап в становлении протосубъекта.

Если система становится качественно более сложной, то должны закрываться традиционные «клапаны стихийности». Явления, которые воплощали случайность, познаются, становятся закономерными, и в качестве «жребия» требуется использовать что-то иное.

Показательна ситуация с биржей: сейчас на ней соревнуются программы-брокеры, для которых скорость принятия решения исчисляется десятыми долями секунды, а владельцы этих программ оптимизируют расположение вышек сотовой связи, чтобы данные статистики и корректирующие сигналы проходили быстрее. Фактор случайности удаляется из расценок просто в силу учета всей ценообразующей информации. Если не всей, то уж точно актуальной на данный момент. Нельзя сказать, чтобы аналогичной ситуации никогда раньше не было: в первой половине XX века традиционные формы конкуренции были сильно подорваны распространением средств связи — потребитель стал оптимальнее выбирать товары, это способствовало монополизации рынка. Тогда ситуацию сгладили антимонопольным законодательством и одновременным расширением рынка. Но сейчас, чтобы восстановить действие «клапана», надо или отменять компьютерную революцию, или соглашаться с действием чисто человеческой коррупции (что и происходит), либо изобретать некий механизм, характерное время срабатывания которого будет быстрее «десятых долей секунды».

Но в случае поступательного развития системы, в случае победы над пороками прошлого «клапан стихийности» требуется сделать не человеческим, деантропизировать.

Если говорить о деньгах, то видна тенденция полного перехода к безналичному расчету, причем доходы и расходы обывателя можно просчитать на годы вперед. Действенный маркетинг, оптимизированный под покупателя товар, торговая сеть, где только такой товар и можно приобрести. Получается клетка. Нельзя сказать, что и раньше общество потребления оставляло индивиду слишком много свободы воли, но теперь потребитель как крыса в лабиринте, и его шаги просчитаны заранее. Карьера такого человека так же предсказуема, будто он работает в средневековом цеху и до конца жизни будет лепить горшки, потому что родился сыном горшечника.

Можно долго дискутировать о выборах, насколько они сохранились в качестве «фактора случайного», но отрицать все большую технологичность работы избирательных штабов невозможно. Чтобы взять власть, уже нельзя опираться только на организацию людей, требуется связка «человек-программа», и совершенство этой программы очень многое определяет.

Но если проявление закономерностей более высокого уровня, которые пока представляются случайностью, идет не через разум и волю человека, если противоречия, которые суть источник развития, формируются не в человеческом сознании, то насколько человек индустриальной эпохи, как часть мегамашины, как часть техноструктуры, соответствует своей роли в усложняющейся системе?

Но как оценить возможности индивида «индустриальной эпохи»? Ведь опасения утраты человеком главенствующей роли в цивилизации высказываются не первый раз. Классики XX века показали ужас перед бюрократией, когда мегамашины обретают собственную волю к жизни и существование отдельных личностей для них становится не принципиально.

Чтобы целостно оценить производственный потенциал человека в современных городах, надо понять, насколько эффективна и востребована система, которая снабжает его навыками по умственному восприятию и обработке внешней информации. Не в финансовом смысле (это вторично), но в смысле управления техникой, определения линии развития техноценозов.

То есть системы ВУЗовского образования в применении к заводам и конструкторским бюро.

Образовательные структуры индустриальной фазы развития обладают собственной инерцией развития, собственными циклами жизни. Попытаемся вскрыть противоречия, возникающие между устоявшимися подходами и проявлениями информационной революции.

Система высшего образования последние четверть века переживает кризис развития: снижение качества лекционных курсов, снижение значимости диплома, и это не проблема только постсоюзного пространства“.

Если использовать понятие алгоритма, как основного элемента передаваемых знаний, то еще в XIX веке высшее образование работало по простой схеме:

— студенты, выучившие алгоритмы, идут на производство, и такие специалисты есть основным по количеству продуктом системы;

— студенты, разрабатывающие новые алгоритмы, либо остаются в науке (и невозможно быть ученым без познания), либо идут на производство с целью карьеры.

Что же происходит на производстве? Если не прямо сейчас, то каковы тенденции «ближнего прицела»?

Почти полная алгоритмизация технического знания.

С одной стороны, если сейчас передать полный пакет проектной документации на стратегический бомбардировщик в любую страну «третьего мира», то воспроизвести этот самолет за пару лет не получится. Даже такая страна, как Китай, вынуждена постепенно переходить от простого копирования к собственным разработкам. Проект — это одно, а пройти весь путь от природных материалов до готового изделия — это немного другое 42. У инженера — существовал свой предел в алгоритмизации: на множестве чертежей писали «сделать по месту». Из-за кульмана плохо было видно, что происходит в цеху.