Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

— спустят какой-то период времени чисто количественное развитие приводит к кризису. Как, например, затоваривание американского рынка автомобилей или же падение прибыльности советской экономики в 1970-х. Кризис либо преодолевается через выход на следующий виток развития, либо система рассыпается. Распад всегда подразумевает откат в осмыслении ситуации к биологическим и даже стихийным уровням процессов. В системах управления появляются «артефакты»: методы и группы, казалось бы, давно забытые — тут и работорговля, и грабеж вместо производства, и выход на первый план родственных связей при острейшей нужде в специалистах. В итоге осколки обретают собственные потенциалы развития — можно ведь начать завоевание соседей?

Рис. 4 Нефтяные разработки в Баку

Преодоление кризиса через новый уровень понимая процессов — это прием уже индустриальной фазы развития. «Обычай», который в традиционную фазу был нормой для определения жизни львиной доли населения и большей части принятых решений — теперь просто забывается, жить «согласно обычаю» просто невозможно.

Саморефлексия, самопознание экономики, бюрократии, войны шли практически постоянно. Вся «большая эпоха Модерна», начавшаяся в XVI веке, это период непрерывного самокопания — люди стремятся понять не только природу, но и общественные структуры, в которых участвуют, и самих себя. Да, люди стремились к самопознанию во все эпохи. Однако модерн придал этому процессу невиданную до того методичность и системность.

В результате: громадная социальная мобильность и готовность людей к новым организованностям — к своим ролям в «машине из людей». На всех уровнях. Брак становится машиной: имущественной в «Кодексе Наполеона» и эмоциональной в психологии Фрейда. Предприятие становится машиной: фирмы, заводы, профсоюзы, десятки и сотни правовых моделей, которые позволяют людям создать техноструктуру — от мастерской до концерна. Мистический брак суверена и страны сменяется общественным договором. Народ становится нацией — его возникновение представляется конструктивистам еще одной формой «воображаемого сообщества»; которую можно выдумать и внедрить 41.

При этом любая социальная страта, любая экономическая и военная система в той или иной форме сохраняла «клапаны стихийности» — институты, которые бы позволяли балансировать между рациональностью, как соблюдением установленных норм, и рациональностью, как достижением целей.

Самый известный из них — биржа. Цена устанавливается в полухаотическом торге, где всегда есть место блефу и самым разным уверткам. Регулярно возникают проблемы, и оставить все на волю «невидимой руки рынка» значит получить спекуляцию, монополию, в итоге дефициты и бунты. Но установление цены директивно — абсолютно на все и навсегда — приводит к аналогичным проблемам.

Выборы: при общем идеологическом согласии, хотя бы по важнейшим вопросам, определение группы лиц, которая, собственно, и будет управлять, стало фетишем и лотереей.

Можно упомянуть бизнес-ангелов, разнообразные формы легального исключения из законодательного поля, формы отторжения людей, которые на находят себя в социуме и т. п. Часть этих механизмов унаследована от предыдущих эпох — выдавливать «лишних людей» умели всегда. Но как изменилось все! Достаточно привести в пример сумасшествие: если в Средние века безумцы воспринимались как юродивые и блаженные или от них пытались избавляться, сажая на «корабль дураков», то постепенно изгнание (или социальное отторжение) заменили изоляцией (выгонять стало некуда), а потом и лечением.

Взаимодействие человека и технического протосубъекта индустриальной фазы стадии развития.

Неким общим знаменателем выступает понятие алгоритм — последовательность действий, которая была отрефлексирована и обоснована кем-либо из людей, но конкретный исполнитель может не понимать ее, воспроизводят очередную копию. Технологии передачи информации позволяют копировать алгоритм без непосредственного взаимодействия между людьми. Подражание разбито на составляющие, абстрагировано. Но и создание машин — любых — также ограничено информационной емкостью этого алгоритма.

Хранение информации. Книгопечатание, а так же пантограф и фотография. Стандартизация языка, форм обучения, поведения и т. п. трансформация поведения человека под работу именно с алгоритмами. Тут «Галактика Гутенберга» может восприниматься как перечень важнейших черт эпохи.

Представления еще аграрной фазы о самоценности библиотек в итоге трансформируется в классическую бюрократическую идею с хранением всех документов, а если важный документ теряется, «то об этом есть бумага в пяти экземплярах».

Личностное знание сохраняется, но оттесняется во фронтир науки или техники либо же получает достаточно понятные и контролируемые механизмы социального воспроизводства. Мастер скоростных плавок стали в мартеновской печи — уважаемый человек, но больше не носитель некоей тайны. Любой технологический секрет восстанавливается, хотя это может потребовать времени и средств.

Поэтому использование информации представляет собой компромисс между быстротой копирования алгоритмов и сложностью создания таких алгоритмов (ограниченностью их использования).

Осмысление мира. В рамках западноевропейской философской традиции создаются методы познания и картина мира, которые, разумеется, требуют человека в качестве непосредственного «исполнителя», но одновременно освобождают его от необходимости переосмысливать мир под каждую конкретную задачу. Модусы простого категорического силлогизма, как первый «логический калькулятор», наконец обретают свое почти универсальное воплощение.

«Эйлер перестал вычислять«— это сказано именно об ученом-калькуляторе. Формируется научная парадигма, и в ее рамках начинается поточное «решение головоломок» (термин Т. С. Куна) — стандартизированное познание.

Приятие решений. Поточное создание техноструктур, которые обеспечивают перманентную автоматизацию придуманных людьми новых управленческих алгоритмов.

Как в производстве личностное знание имеет решающее значение в самых передовых отраслях, в дни установки нового оборудования, в период внедрения инноваций, так и в технологии принятия решений индивид главенствует, пока не утвердилась процедура обработки информации, которая фактически примет решение за него.

Но становится разнообразнее и коррупция — пока человек непосредственно осуществляет исполнение управленческого алгоритма, он может его затормозить.

Соотношение в круговороте целей. Разнообразные технические изделия (лишенные даже налета сакральности) периодически признаются более важными, чем индивид, род, племя и т. п. Человек все еще незаменим, потому как ценность продолжает сохраняться. Но в круговороте целей цивилизации занимает все меньшую долю.