Станислав Бескаравайный - Бытие техники и сингулярность

Если взять в качестве примера философию, то философия горного дела, философия металлургии, философия машиностроения, философия дизайна, информационных сетей или существуют в качестве одной-двух лекций, в качестве приложения к пересказу Платона и Сартра, либо курс «философия техники» все-таки читается, есть ТРИЗ, но в предельно общей форме, о технике вообще.

Хотя, к примеру, в работах В. Л. Глазычева дан образец подобного подхода к проблеме градостроения — определено понятие «городской среды», вскрыты связи между представлением человека о своем окружении и параметрами архитектурных форм в современных условиях [53]. Пока, к сожалению, куда проще прочесть журнал «Футбол и философия» или книгу о мультфильме „Симпсоны“ как философия» [200].

Как идеальное государство Платона основывалось на устройстве человеческой души, так и технологии определенного уровня, как необходимое условие своего внедрения, задают набор знаний и умений персонала.

В грядущем техноукладе специалистам придется постоянно оценивать реальность информации и регулярно конструировать «слепки» реальности в границах, которые им задаст та или иная дисциплина. Сложно будет свериться с академической разработкой — ее еще не утвердят. Потребуется овладеть навыком конструирования «идеальных объектов» — абстрактных образов, к которым сводится многообразие реального объекта, как цветная картинка сводится к черно-белому силуэту.

Разумеется, подобное философско-техническое сопровождение отрасли — нетривиальная задача. Сумма требований, которые были сформулированы по отношению к современным специалистам, ставит вопрос о принципиальном их отличии от инженеров индустриальной фазы развития.

Это какой-то совсем другой класс.

3.5. Когнитариат — класс-повитуха техносубъекта

В марксистской традиции социальный класс считается основной социальной общностью — становление каждого отдельного класса и взаимодействие между ними определяет характер общества. Начиная от М. Вебера, от П. Сорокина и завершая современными представителями, исследованы альтернативные структурные единицы общества — многочисленные социальные группы, влияние религиозных факторов, места рождения и учебы. Однако при всей критике марксизма у класса, как структурного элемента анализа, остается важнейшее свойство: он отражает взаимодействие широкого круга людей именно с технологическим процессом, их зависимость от способа производства.

Но термин «когнитариат» — оказался в ряду тех плохо определенных понятий, в которых каждый публицист видит воплощение именно своих мечтаний.

«Работники умственного труда» — в сочинениях Д. Белла [13] и Д. Тоффлера [217] о постиндустриальном обществе — какие-то группы людей, работа для которых возникнет после автоматизации и роботизации. Но вопрос — а почему им должны хорошо платить? «Провозглашая когнитариат «первичным классом» постиндустриального общества, Д. Белл оставил без внимания проблемы распределения национального дохода между трудящимся и привилегированными классами… Сведение социальных функций фундаментального научного знания к их опредмечиванию и распредмечиванию в технологии также было несомненным рудиментом позитивистского мифотворчества» [144, с. 318–319].

Иногда можно встретить вот такие упоминания: «… постиндустриальный субъект есть качественно новый социальный субъект, имеющий иное содержание… интернационализация знаний, на основании которой формируется когнитариат и проявляются особые тенденции в интеллектуализации социального производства» [28, с. 135]. Интернационализация отличала уже «республику ученых», которая складывалась в Европе аж в XVII веке. Странно объявлять это чем-то новым.

«Парадигма информационной эпохи состоит в том, что для управления процессами развития общества посредством коммуникационных систем формируется эдхократическая социальная группа — когнитариат, мощь которой основывается на знании, на использовании интеллекта. Являясь механизмом, регулирующим устойчивое развитие общества, когнитариат, имея доступ к информации и к средствам управления ею, должен быть носителем высокой культуры, общечеловеческих ценностей и идеалов» [131, с. 132]. А нельзя ли древнеегипетское жречество тоже считать когнитариатом? Ведь оно регулировало устойчивое развитие общества, и власть его основывалась на знании?

Термин «когнитариат» широко используется в работах экономического профиля 45, еще шире в публицистике, особенно политической [34]. Например, отождествляя с «технической интеллигенцией» [251], иногда с «креативным классом», иногда как с «творческим меньшинством» из работ А. Тойнби.

Если использовать дедукцию, продвигаясь в анализе от наиболее общих категорий к частным, то вначале нужно дать определение понятию «класс».

Это «большие группы людей, различающиеся по их месту в исторически определенной системе общественного производства, по их отношению (большей частью закрепленному и оформленному в законах) к средствам производства, по их роли в общественной организации труда, а, следовательно, по способам получения и размерам той доли общественного богатства, которой они располагают. Классы — это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой, благодаря различию их места в определенном укладе общественного хозяйства» [125, с. 15].

В этом идеологизированном, но развернутом определении задано два критерия класса: отношение к средствам производства (роль в технологическом процессе) и место в укладе общественного хозяйства (если рассматривать общество и государство как машину, то положение целостной детали в общественном механизме). Естественно, критерии взаимосвязаны.

В книге «Метаморфозы власти» Э. Тоффлер дает определение когнитариата: «С малым количеством занятых физическим трудом в экономике „пролетариат“ сейчас находится в меньшинстве и больше заменяется „когнитариатом“. По мере становления суперсимволической экономики пролетарий становится когнитаристом. Ключевым вопросом о работе человека сейчас становится вопрос о том, какую долю занимает в этой работе обработка информации, насколько стандартна и программируема его работа, какой уровень абстракции требуется для его труда, какой доступ имеет работник к центральному банку данных и информационной системе менеджмента и насколько автономна и ответственна его работа…» [217, с. 103]. Принцип получения нового понятия: новое место в разделении труда обеспечивает качественно отличный набор умений и навыков.

Но практически сразу в подобной трактовке возникает противоречие, связанное с расширительным толкованием понятия «обработка информации». Человек от рождения до смерти не перестает обрабатывать и накапливать информацию. Любой разговор — уже работа с информацией. «Стандартная и программируемая работа» с информацией — это любой религиозный обряд или, шире, любой ритуал. Разумеется, Э. Тоффлер имел в виду технологический, управленческий процесс. Но и здесь возникает противоречие. Тот же К. Маркс определял труд как «целесообразную деятельность»: «Процесс труда… есть целесообразная деятельность для созидания потребительных стоимостей, присвоение данного природой для человеческих потребностей» [140, с. 195].