Витторио Страда - Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Ограниченность этого проекта заключалась в его недостаточной оперативности, что полемически подчеркивал Шумпетер [700] См.: J . Schumpeter . Aufsätze zur ökonomischen Theorie. Tübingen, 1952, S. 455 ff. , обвиняя социал-демократию в излишней робости и недостаточном радикализме из-за ее неспособности к рационально-техническому решению проблемы социализации и из-за стремления во что бы то ни стало присовокупить к вопросу о демократии «ценностное содержание». Сам Бауэр несколько лет спустя, ретроспективно подводя итог этого опыта, вынужден был признать, что даже буржуазные эксперты из государственной комиссии по социализации – такие, как Грюнберг и Швидланд, – «нередко критиковали социал-демократию за серьезные колебания и робость в ходе решения крупных проблем» [701] O . Bauer . Werkausgabe, Bd. II, S. 489. .

Практические последствия неосуществленного проекта не замедлили сказаться: социал-демократии не удалось национализировать ни «Альпине-Монтангезельшафт» (крупнейшее предприятие австрийской горнодобывающей промышленности), ни угольную промышленность, ни строительство, и, таким образом, закон об экспроприации предприятий от 30 мая 1919 года остался на бумаге.

С выходом социал-демократии из коалиционного правительства проект социализации был отброшен венской администрацией, которая сосредоточила свое внимание на секторе услуг и тех институтах, на которые распространялись непосредственные интересы рабочего класса. Отход из центральных институтов государства на уровень столичного муниципалитета нельзя рассматривать лишь как неожиданный результат действия объективных законов, – его надлежит оценивать и как последствие определенного выбора. После падения коалиционного правительства Шумпетер стал ориентироваться на постепенное преодоление аномалии «проблемы Вены» путем все более интенсивной децентрализации структуры финансовых институтов и сектора услуг с целью устранения очевидной диспропорции между Веной и остальной страной, считая эти меры «единственной задачей австрийской политики, которую следует рассматривать всерьез и перед которой… любая другая задача отступает на второй план» [702] J . Schumpeter . Sozialistische Möglichkeiten von heute. – «Archiv für Sozialwissenschaft und Socialpolitic», Bd. XLVIII, 1920 – 1921, S. 305 ff. . Но австрийская социал-демократия избрала путь, прямо противоположный данному весьма реалистичному и дальновидному указанию, взявшись за превращение Вены в образцовый город, символизирующий качественно новое отношение к труду, а также новые общественные отношения, основанные на бауэровском «плане социализации». В результате курса на изоляцию и культурное обособление столицы – равно как и благодаря, в частности, широкой автономии, предоставленной ее ландрату конституцией 1920 года (в составлении которой заметное участие принял Ганс Кельзен), – политика австромарксизма оказалась перед лицом очевидного парадокса: при всей внешней внушительности анахронистичного плана по сглаживанию специфических черт Вены путем трансформации столицы в крупный механизм филантропии и воспитания эти меры, по существу, были направлены на сохранение и узаконение в общем-то статичной капиталистической экономики [703] См.: C . Gulick . Op. cit., p. 407 ff. О «красной Вене» см.: М . Тафури . Австромарксизм и город. Красная Вена. – «Контропьяно», 1971, № 2, и особенно: M . Tafuri . «Das rote Wien». Politica e forma della residenza nella Vienna socialista 1919 – 1933. – In: «Vienna rossa». Milano, 1980. .

Обрисованная обстановка и вся тогдашняя деятельность «2½ Интернационала» [704] О трактовке данной темы см.: G . Marramao . Austromarxismo e socialismo di sinistra fra le due guerre, Milano, 1977, p. 58 ff. – вот те опорные точки анализа, способного избежать противоположной опасности – предвзятого перечеркивания теории и практики австромарксизма ввиду его «реформистской» сути, приправленной «революционной фразеологией» и столь же рафинированной, сколь и мистифицированной культурной отсталостью. Такой анализ позволит вместе с тем избежать риска его апологетической переоценки и осовременивания австромарксизма [705] Тонкий и беспристрастный анализ возрождения австромарксизма см. в статье Франца Марека незадолго до его смерти. Опубликовано под заголовком: F . Marek . Renaissanse des Austromarxismus. – In: «Der Kreidenkreis», Bozen, 1979, S. 2 – 8. . Эта критическая оговорка вызвана – помимо прочих причин – недавними хорошо документированными работами Клауса Нови и Петера Горзена по социальной и культурной политике застройки «красной Вены» [706] См.: K . Novy . Sozialiesierung von unten. Überlegungen zur vergessenen Gemeinwirtschaftsbewegung im «roten Wien» 1918 bis 1934, Aachen, 1978; P . Gorsen . Zur Dialektik des Funktionalismus von heute. Das Beispiel des kommunalen Wohnungsbaus im Wien der zwanziger Jahre. – In: Stichworte zur «Geistigen Situation der Zeit», Bd. II: «Politik und Kultur», hrsg. v. J. Habermas, S. 688 – 705. . Оба автора, отдавая справедливую дань оригинальному опыту австромарксизма, слишком уж переоценивают нынешнюю актуальность этой «внеисторической» модели или напрямик указывают на нее как на предвосхищение современной политики и опыта администрирования [707] См.: К . Нови . Народные жилища-дворцы в красной Вене. – «Штадт-ревю Кёльн», 1977, № 2, с. 38. . Согласно Горзену, политика застройки «красной Вены» явилась результатом выбора некоего «третьего пути», в чем и состоит нынешняя актуальность и поучительность австромарксизма. Это был своего рода третий путь развития архитектуры и строительства: нечто среднее между модернизмом и традиционностью, монотонностью и экспрессивностью, «новой деловитостью» (neue Sachlichkeit) и орнаментализмом [708] См.: P . Gorsen . Op. cit., S. 690. . Архитектоническое решение застройки «красной Вены» в отличие от функционалистского авангардизма Ле Корбюзье, Гропиуса и Немецкого союза строителей, в отличие от основательности Лооса, увязываемой с психологией средних слоев, имело то преимущество, что оно приспосабливалось к реальному процессу борьбы форм сознания, вызванной модернизацией, и к сложности социализации рабочих, если учитывать общинные корни «среднего сословия», во всем своем эклектизме и непоследовательности это решение отражало как раз ту самую «синхронность асинхронного», о которой так настойчиво говорили Блох и Кракауэр [709] См.: E . Bloch . Gesamtausgabe, Bd. IV, Frankfurt am Main, 1962; S . Kracauer . Schriften, Bd. I, Frankfurt am Main, 1971. . Архитектура «красной Вены» как выражение противоречивости старого и нового, коллективной ностальгии по орнаменту и стремления к новизне и простоте, архитектура «красной Вены», не понятая, не признанная как буржуазными, так и советскими критиками, является, по Горзену, более реалистичной, более конкретной, более подходящей для эпохи «классового сознания» и, наконец, «более гуманной», нежели рационализм функционализма, который на основе классического механизма замещения предполагает заведомую устарелость «доиндустриальных» форм социализации и жизни [710] P . Gorsen . Op. cit., S. 701 – 702. .