Витторио Страда - Марксизм в эпоху III Интернационала. Часть первая. От Октябрьской революции до кризиса 1929 года. Выпуск первый

Здесь важно указать на политический результат полемики Бауэра с Каутским, непосредственно связанный с центральной темой предвоенного австромарксизма – отношением между интеллигенцией и социализмом. Содержание бауэровской критики можно понять лишь в контексте этой темы австромарксизма, характерной прежде всего для исследований Макса Адлера того времени. Действительно, вышедшая в 1910 году из-под пера Макса Адлера брошюра «Социализм и интеллигенция» [666] M . Adler . Der Sozialismus und die Intellektuellen. Wien, 1910. в полную противоположность экономизму Каутского – который решал этот вопрос о научной интеллигенции, исходя из процесса ее пролетаризации, то есть в русле социологии количественного роста организации, – акцентировало внимание на специфике политической роли интеллигента как «носителя науки». Аналогичную направленность имело выступление Бауэра против пропагандистского постулирования так называемой конечной цели (Endziel) у Каутского. Ввиду сложности характера новой организационной структуры капиталистической экономики политика рабочего движения не могла более сводиться к простой агитации и популяризации «конечной цели» социализма, так как вопреки утверждениям самого Каутского не существовало более однородной пролетаризованной и обнищавшей массы, готовой устремиться к этой цели. Политика рабочего движения должна была прежде всего ответить на качественный скачок буржуазной власти подобным же скачком в своей организационной структуре при наиболее эффективном «культурном» переосмыслении методов своей теоретической деятельности. Сама «конечная цель» при этом должна была пройти через критический фильтр достаточно гибкого и открывающего широкое поле деятельности интеллектуального методологического переосмысления, так чтобы была переоценена специфическая роль интеллигенции с учетом тенденции к сближению «специализированных» участков общественного сознания.

Таков высший политический смысл проделанной Максом Адлером работы по восстановлению соответствия между марксизмом и философией – работы, которая отнюдь не исключает, а, наоборот, предполагает мысль о постоянном взаимообмене методами и результатами между общественными науками. Это касается и акцентирования Бауэром (акцентирования, обнаруживаемого также в послевоенные годы) революционного характера малых, текущих дел (revolutionäre Kleinarbeit):

«Изменение земного облика не было результатом некоей грандиозной геологической катастрофы; лишь микроскопические революции внутри атомов, неощутимые и невидимые даже через микроскоп, преобразуют мир и создают энергию, которая, высвободившись однажды, становится причиной грандиозной катастрофы. Маленькая, незаметная, что называется, текущая работа – вот подлинно революционный труд» [667] O . Bauer . Revolutionäre Kleinarbeit. Wien, 1928. См. также: O . Bauer . Werkausgabe, Bd. III, S. 588. .

В этой констатации значимости «малого», содержательности микроизменений и «неуловимых» преобразований следует отметить не столько вероятную или предполагаемую ограниченность данной параллели с физическим миром, сколько явственно просматривающуюся, хотя и не сопровождающуюся аналогичными последствиями преемственность с традицией Энгельса – Ленина [668] См.: N . Leser . Op. cit., S. 105 ff. . То, что действительно важно, так это часто упускаемая из виду связь рассуждений Бауэра с культурной обстановкой «большой Вены», связь, которую не разрушили ни война, ни революция, ни кризисы. Не обходится здесь и без концепции переходности (на основе молекулярной диффузии «элементов» нового общества), с которой Бауэр выступил в 1918 году в предисловии к книге Густава Экштейна «Марксизм на практике» [669] См.: G . Eckstein . Der Marxismus in der Praxis. Wien, 1918, S. 25. . Трактовка процесса преобразования капиталистического общества в социалистическое не как результата действия некоего единого и однородного логико-исторического механизма, а как следствия роста и распространения эндогенных факторов изменений в производственных и властных отношениях, с одной стороны, предполагает в теоретическом плане эмпирико-аналитическое расчленение морфологического предвидения Маркса, а в политическом плане – преодоление некой мистической альтернативы между «реформой» и «революцией», а с другой – не означает выбора в пользу эволюционизма, согласно которому, социализм якобы можно осуществить «гомеопатическими дозами» [670] Ibidem. .

Но как раз этот невралгический переход от методологических и эпистемологических предпосылок к политико-практическим последствиям и привел к трещине в духовном единстве (Geistesgemeinschaft) австромарксизма. И здесь своего рода отправным пунктом периодизации, водоразделом между разными радикальными группами и позициями является мировая война.

Для того чтобы дать правильную и действительно критическую оценку австромарксизму, необходимо одновременно рассмотреть оба вышеизложенных вопроса. Речь идет о преждевременности отказа «молодой венской школы марксистов» от культуры периода кризиса, которая на достаточно высоком уровне выражает сложность капитализма, видоизменяющегося и преобразующего в динамике своего развития элементы «научности» и «организованности». Речь идет также о собственно «структурном» аспекте кризиса и распаде габсбургской империи, в ходе которого высвобождается центробежная энергия разных национальностей [671] Здесь и во многих других местах автор статьи предпочитает говорить именно о национальностях, а не о нациях. – Прим . ред . .

Впрочем, сам Бауэр предложил ключ к прочтению «истории австромарксизма» в уже упоминавшемся некрологе памяти Макса Адлера, скончавшегося в 1937 году. Прежде всего он подчеркнул преимущественно политический характер работы по упорядочению философии, предпринятой в начале века группой сторонников австромарксизма, и в частности Максом Адлером. В отличие от целого ряда представителей интеллигенции и лидеров социалистического движения – таких, как Конрад Шмидт, Штаудингер, Форлендер, Курт Айснер и, наконец, сам Бернштейн, – Адлер, по мнению Бауэра, твердо защищал рабочее движение от влияния каких бы то ни было прагматических и эволюционистских принижений роли политики. «В отличие от ревизионистов он не смешивал эклектически неокантианство с марксизмом. Напротив, он использовал приемы кантианской критики познания для защиты марксистского учения об обществе от какого бы то ни было разбавления его ревизионизмом, отстаивая социализм от какого бы то ни было этического обоснования» [672] О . Бауэр . Макс Адлер. – «Дер кампф», Прага, IV, 1937, с. 299. . Далее Бауэр указал на политический разрыв в период войны и революции: «Война и революция разбили духовное единство (Geistesgemeinschaft) „австромарксистской школы“ того времени: в 1914 – 1918 годах Реннер и Гильфердинг изберут различные с Адлером пути» [673] Там же, с. 297. .