Фрэнсис Паркер Йоки - Imperium. Философия истории и политики

Первый результат присутствия такого культурно-паразитического тела нам уже известен. Негры заместили в Америке не родившихся белых. Исполняя часть жизненной функции, они сделали ненужными миллионы нерожденных детей, следовательно, эта огромная масса африканцев снизила американское население на десять процентов, поскольку в данный момент, в 1948 г., они составляют 14 миллионов из общей численности в 140 миллионов. Материалисты в Америке обычно объясняют это замещение тем, что белые предпочитают не рожать детей, чтобы не участвовать в экономическом состязании с черными, находящимися на более низком уровне жизни. Вполне естественно, что экономическая одержимость все объясняет экономически, но факты, связанные с популяционными тенденциями, показывают, что население органической единицы подчиняется жизненным закономерностям, которые можно описать математически. Они совершенно не зависят от иммиграции, личных желаний и даваемых им неорганических объяснений. Замещение носит культурный, то есть тотальный, характер и не поддается внятному объяснению в терминах экономики.

Колониальная ментальность, тем более испорченная рационалистическим кризисом, не смогла эффективно противодействовать растущему замещению африканцами белого населения, связывавшего Америку с Западной Европой. Неспособная ни к пониманию, ни к оппозиции, Америка также не сопротивлялась, когда арьергард арабской культуры, расселившийся по Западу в период зарождения там культуры, достиг здесь больших числовых пропорций и стал играть гораздо более значительную роль, чем когда-либо в Европе.

Начиная примерно с 1880 г. евреи приступили к вторжению в Америку, как справедливо назвал это Хилэр Беллок. О масштабах явления говорят уже цифры, хотя их невозможно точно назвать, поскольку американская иммиграционная статистика отражает только юридическое происхождение, то есть определяет нацию по юридической лояльности. Однако результаты можно аппроксимировать на основании современных данных о населении Америки и рождаемости у евреев. То, что массовое перемещение членов одной культуры в другую не оставило статистического следа, лишний раз свидетельствует о полном несоответствии этих двух культур. Иммигранта по прибытии спрашивали, где он родился. Для материализма XIX века это имело решающее значение: по месту рождения определялся язык, по языку — национальность. А из национальности следовало все остальное. Такие реликты мертвых культур, как Индия, Китай, ислам и еврейство, считались «нациями» в западном смысле этого слова. По форме рационализм определенно был религией, но при этом оставался бледной материалистической карикатурой на подлинную религию, которая по своей сути обращена к великим, высшим сторонам человеческой духовности. Рационализм же предметом своих религиозных забот пытался сделать такие вещи, как экономика, государство, общество и нация.

Америка начала свое независимое политическое существование как порождение рационализма. Ее политики согласились (формально) с утверждением, что «все люди созданы равными» и даже утверждали, что это «самоочевидно». Признать что-то самоочевидным и поэтому не требующим доказательств — проще и, возможно, мудрее. Доказательство подпортило бы то, что фактически стало догматом веры, поднявшись над уровнем разума. Рационалистическая религия покорила Америку так, как никогда не смогла бы покорить Европу, всегда обладавшую иммунитетом к рационализму, основанным до середины XIX века на традиции, а в дальнейшем — на предчувствии грядущего антирационалистического духа XX столетия, что иллюстрирует пример Карлейля и Ницше. Но у Америки не было ни традиции, ни предчувствия, поскольку культурные импульсы и движущие культуру феномены исходят от материнской почвы, после чего распространяются вовне — подобно тому, как рационалистическая религия пришла в Америку из Англии через Францию.

Даже свой еврейский сегмент Америка получила из Европы, где приобрела также материалистическую философию. В том, что она уступила им обоим, не было совпадения. Среди еврейского населения Европы быстро распространилось понимание, что антисемитизм не сильно приветствуется в Америке, а другие возможности для еврея, например экономические, такие же, как в Европе. Это соответствовало действительности и было подарком для коллективного еврейского инстинкта. В конце XIX века Америка, несомненно, открывала перед евреем величайшие перспективы. Примерно с 1880 по 1950 г. (напомню, что точных цифр не существует) в Америку прибыло от пяти до семи миллионов евреев. Они были выходцами в основном из восточной, ашкеназской части еврейства.

В настоящее время численность евреев в Америке — примерно от восьми до двенадцати миллионов. В отсутствие официальных данных, точную цифру назвать нельзя, и о ней можно судить только на основании религиозной статистики и показателей рождаемости. В любом случае это значительное количество, замещающее стольких же американцев. В 1916 г. американский писатель Мэдисон Грант описал, как американцы, принадлежавшие к старой популяции, были вытеснены с улиц Нью-Йорка толпами евреев. Он называет их «польскими» евреями, поскольку раньше было принято присваивать евреям одну из западноевропейских национальностей. Западники обычно делали различие между английскими евреями, немецкими евреями и т. п. На этой стадии развития западной цивилизации ощущалась потребность подходить ко всем чужакам со своей меркой.

Америке как стране, в наибольшей степени пострадавшей от рационализма, было свойственно недостаточное понимание еврейской природы, тогда как в Европе некоторые люди, например Карлейль, всегда, даже в XIX веке, осознавали тотальную, а не только политическую инородность еврея. Но в Америке при полном отсутствии традиции не было ни Карлейлей, ни де Лагардов. Поэтому в середине XIX века там решили, что китаец, рожденный в Соединенных Штатах, по этой причине должен получать точно такое же американское гражданство, как местное белое население европейского происхождения. Характерно, что это решение было принято не ответственным образом, а в результате судебного процесса. Это вполне соответствовало американскому обычаю решать политические вопросы в псевдоправовой форме. Очевидно, что режим, не делавший разницы между китайцем и коренным американцем, не стал бы создавать политических препятствий и еврею. В итоге к 1928 году французский специалист по истории и мировой политике Андре Зигфрид отметил, что Нью-Йорк имеет семитский облик. К середине XX века это продолжилось, и население Нью-Йорка, крупнейшего города Америки, а возможно и мира, уже наполовину состояло из евреев.