Христиан Вольф - Христиан Вольф и философия в России

В традиционной метафизике такая способность обычно ассоциировалась не с мышлением, а с волей и выступала под именем способности желания, однако Вольф усматривает такую способность именно в бесконечном рассудке Бога, а присущую ему силу связывает не со способностью желания, а с мышлением. Божественная сила действует и проявляется именно через рассудок, который посредством своей силы «производит все, что является возможным», оказывается «единственным и истинным изобретателем» всех своих понятий возможных миров, а потому не только «сразу» и отчетливо мыслит эти понятия, но и заранее знает все вещи и события в самих этих мирах, их сущность, будущие состояния

И Т. П. [1, § 947, 952—958, 975—976, 996].

Более того, благодаря действию или проявлению своей силы Бог может мыслить не только все возможные миры, но сознавать и познавать даже и самого себя в качестве самостоятельной сущности [1, § 978—979]. Но что еще более важно, согласно Вольфу, именно посредством этой силы и только благодаря ей, Бог и может существовать в качестве самостоятельной сущности, которая от «всего независима и ни в чем ни от кого не нуждается». Иначе говоря, понятие силы наделяется не только гносеологическим, но и онтологическим статусом или значением самодостаточного, необходимого и действительно первого и высшего основания существования не только всех возможных миров, но и самого Бога как самостоятельной сущности [1, § 929—938, 947].

Таким образом, обращение к понятию силы, ее допущение в качестве подлинного источника не только всех понятий возможных миров, но и даже основания существования самого Бога, означало не что иное, как косвенное указание на недостаточность не только законов противоречия и достаточного основания как «первых принципов» метафизического познания, но и обоих доказательств бытия Бога — как онтологического, так и космологического. Иначе говоря, по существу Вольф признает, что его аргументация относительно понятия Бога как первого основания его системы была несостоятельной, поскольку строилась на заключении о его существовании либо от понятия мира, либо от понятия высшей сущности, но в любом случае — от возможного или случайного понятия, а потому понятие Бога и его существование неизбежно оказывалось всего лишь логически возможным или эмпирически случайным. Для бытия же Бога, его существования как самостоятельной сущности, такой статус, или критерии существования, оказываются явно недостаточными (хотя Вольф иногда совершенно неоправданно отождествляет самостоятельное существование Бога с действительным существованием) [1, § 929]. Существование Бога должно быть отнесено к сфере некоего до- или вне-логического и вне- или сверхчувственного бытия , которое не может быть постигнуто с помощью принципов рационального или эмпирического познания и обосновано посредством законов противоречия и достаточного основания.

Иначе говоря, оба положения Вольфа, а именно, что Бог «как самостоятельная сущность существует благодаря своей собственной силе» и что его бесконечный рассудок способен к «изобретению» понятий, оказываются, по существу, за границами их рационального обоснования и осмысления и непротиворечивого объяснения и выражения. В данном случае речь идет о неких внелогических источниках, или сверхпонятийных предпосылках и источниках, самого логического и понятийного мышления , т. е. о некоей высшей и самостоятельной сущности, абсолютном субъекте или трансцендентном основании, способного посредством своей силы как к полаганию своего собственного бытия, так и к производству всех мыслимых им понятий. Поэтому далеко не случайно, что посвящая этим вопросам немало параграфов своего учения о Боге, Вольф оставляет в них много неясного, недоговоренного и даже противоречивого; но столь же не случайно и то, что, вопреки всем этим очевидным трудностям, он не желает отказываться от понятия бесконечного рассудка, «изобретающего» посредством своей силы множество понятий возможных миров.

Все дело в том, что, как и Лейбниц, Вольф в данном случае сталкивается с очевидной угрозой фатализма, механистического или метафизического детерминизма, а потому оба мыслителя были вынуждены признавать способность Бога «изобретать» и мыслить множество понятий миров. Ведь если бы «наш» сотворенный мир был бы единственно возможным, то тогда Бог, а также акт и результат его творения были бы однозначно привязаны, а по сути — предопределены, к созданию именно этого одного-единственного мира, внутри которого также господствовала бы абсолютная необходимость, исключающая в нем какую-либо случайность и возможность свободы человеческой воли [1, § 990— 996]. Но в таком случае опасность абсолютного детерминизма, или фатализма, отрицание случайности в мире, свободы воли у человека и его нравственной ответственности за свои поступки становится вполне реальной.

Мы уже не говорим о том, что ограничение божественного рассудка способностью мыслить понятие всего лишь одного возможного мира и создавать или «приводить к действительности» лишь этот единственно возможный мир, неизбежно превращает понятие «нашего» эмпирически данного мира в нечто вполне самодостаточное, а человека — в «бездушную» тварь, невменяемую и механическую часть телесного мира, да и само понятие Бога со всеми его атрибутами оказывается чем-то излишним и вовсе не обязательным. Поэтому обвинения в атеизме и последовавшее за ним изгнание из Галле были вызваны отнюдь не «происками врагов» Вольфа, о чем он непрестанно заявлял в своих последующих сочинениях [см., напр., 2, § 193], а вполне реальными импликациями самой его «Метафизики» и его учения о Боге.

Поэтому только допущение в бесконечном рассудке Бога множества понятий возможных миров позволяет Вольфу, во-первых, приписать божественной воле способность свободного выбора одного из их множества, а во-вторых, говорить о случайности этого понятия мира, а главное, самого действительного мира, созданного Богом на основе выбранного им понятия как «лучшего» из возможных [1, § 980—988,1007,1020—1021].

Как мы видели, случайными, согласно вольфовскому определению, являются такие вещи или их понятия, которые допускают непротиворечивую возможность противоположного [1, § 12]. Поэтому допущение множества разных и даже противоположных понятий миров, позволяет Вольфу утверждать, что каждое из этих понятий, включая и то, которое свободно выбирается волей, мыслится Богом без необходимости, т. е. не исключает возможности иных и даже противоположных понятий миров. Поэтому, считает Вольф, в основе действительного мира лежит случайное понятие, а следовательно, и сам этот мир оказывается случайным [1, § 363, 576].