Жозеф Местр - Санкт-Петербургские вечера

Подобный образ действий не чужд и французам. Наши предки (ancêtres) сумели великолепно назвать своих предков, соединив часть слова ancien (древний, старинный) со словом Etre (бытие, существо), подобно тому, как образовали они слово beffroi (дозорная башня) из Bel effroi. А посмотрите, как поступили они некогда с двумя латинскими словами duo и ire, из которых создали слово DUIRE, со значением «идти вдвоем», а затем, путем

совершенно естественного распространения смысла — «вести», «сопровождать» (mener, conduire). 21Из личного местоимения se, наречия места Hors и глагольного окончания tir они образовали sortir то есть sehors tir, или «вывести себя за пределы того места, где находился прежде», 22— по-моему, изумительно! А не любопытно ли вам узнать, как сливали они слова по греческому образцу? Приведу в пример слово courage (мужество, бесстрашие), образованное из cor и rage, то есть «ярость сердца», 23или, лучше сказать: «воодушевление, восторг сердца» (в смысле английского rage).Слово это в основе своей — весьма удачный перевод греческого thymos, не имеющего ныне прямого соответствия во французском языке. Произведите вместе со мною анализ слова incontestable (бесспорный, неопровержимый), и вы обнаружите в нем отрицание ш, выражение инструмента и одновременности сим, древний корень test, общий, если не ошибаюсь, для латинян и кельтов, 24и обозначение способности К действию ABLE, ОТ латинского HABILIS, если, впрочем, оба последних элемента не происходят от какого-то более древнего общего корня. 25Таким образом, incontestable точно обозначает «предмет столь очевидный, что он не допускает каких-либо доказательств противоположного».

Полюбуйтесь, прошу вас, тончайшей метафизикой, которая из латинского quare, (6l)parcé detorto, (62)образовала наше car 26(ибо, потому что), а из слова unws сумела извлечь частицу ON, играющую столь важную роль в нашем языке. 27Не могу не вспомнить и о слове rien (ничто, ничего), образованном французами из латинского rem, обозначавшего какой угодно предмет или существо. Вот почему (за исключением того случая, когда rien употребляется в ответ на вопрос и содержит в себе или предполагает эллипсис) мы можем использовать его лишь с отрицанием, так как само по себе оно еще ничего не отрицает, 46 46 Rien образовано из гет, как bien (хорошо) из bene. Жуан-виль (б3) (а с ним и другие авторы) демонстрирует нам происхождение этого слова,когда пишет: que pour nulle rien au monde, il n’eût voulu, etc. A в одном из округов Прованса я слышал: tu non vales rem — оборот совершенно латинский. — в отличие от латинского nihil, (64)образованного из N£ и HiLwm, (65)подобно тому, как пето тпроисходит ОТ NE и /ЮМ0. (67)

Какое наслаждение — наблюдать за действием этого, если можно так выразиться, тайного начала, творящего язык! Порою видишь, как оно борется со встретившимися на его пути преградами; оно ищет недостающую форму, материал языка противится, — но вот, с помощью удачного солецизма, оно выходит из затруднения и выражается при этом превосходно: rue passante (людная улица), couleur voyante (броский цвет), métal cassant (ломкий металл), place marchande (торговая площадь) и т. д. Иногда замечаешь, как оно явным образом ошибается и допускает очевидный промах, как во французском слове incrédule (недоверчивый), где вместо достоинства отрицается недостаток. А бывает и так, что вместе с ошибкой можно обнаружить и ее причину. Французское ухо не терпит (и весьма некстати) произнесения буквы 5 в односложном слове est, форме 3-го лица единственного числа глагола etre (быть). И потому во избежание нелепых двусмысленностей пришлось исключить союз et (и) из общего правила связывания конечной согласной с последующей гласной. 47 47 " В самом деле, если бы этот союз подчинялся общему правилу, то следующие две фразы: «мужчина и (et) женщина», «порядочный Но

сделано это было на редкость неудачно. Ведь оттого, что данный союз (единственный в своем роде и, следовательно, недостаточный) противится iratis musis, mсоединению с последующими гласными, он становится крайне стеснительным для поэта и даже для не лишенного слуха прозаика.

Однако вернемся к исконному дару словотворчества. Теперь я обращаюсь прежде всего к вам, г-н сенатор. Посмотрите на свою нацию и спросите у нее, какими словами обогатила она собственный язык со времени великой эпохи своей истории? Увы! ваша нация поступала, как и все прочие. С тех пор как она принялась рассуждать, она стала заимствовать слова, но уже не создавала новые. Ибо ни один народ не в силах избегнуть всеобщего закона: повсюду эпоха цивилизации и философии выказывает в этом отношении свое бесплодие. На наших визитных карточках я читаю: «министр», «генерал», «камергер», «фрейлина», «генерал-АншЕФ», «генерал-ДЕЖУРНЫй» (General-DEJOURNEi), «юстиц-полиц-мейстер» (Joustizii-Politzii Minister) и т. д. и т. д. Торговля пишет на своих вывесках: «магазин», «фабрика», «мебель» и т. д. и т. д. На плацу я слышу команды: «дирекция направо, налево», (directii па prava, па leva), «построиться в каре, в колонну», «контрмарш» и т. д. Военная администрация говорит: «гауптвахта», «экзерциц-хауз», «ордон-нанс-хауз», «комиссариат», «казарма», «канцелярия» и т. д. Но все эти и тысячи других слов, которые мог бы я здесь упомянуть, не стоят даже одного из тех столь прекрасных, изящных, выразительных слов, которыми изобилует исконный ваш язык. Возьмите, к примеру, слово «супруг» (souproug). Его буквальный смысл — «тот, кто вместе с другим впряжен в одно ярмо», 28— можно ли выразиться точнее и тоньше! Поистине, господа, должно сознаться, что эти «дикари» или «варвары», придумавшие некогда подобные слова, вовсе не были лишены вкуса и ума.

А что сказать об удивительных аналогиях, которые обнаруживаются в языках, до такой степени разделенных временем и пространством, что ни о каком непосредственном соприкосновении между ними не может быть и речи? В одном из рукописных томов, которые лежат перед вами на столе, я мог бы показать многочисленные страницы, испещренные моими пометами, — я назвал их «Параллелизмы в языках греческом и французском». Знаю, что в этом меня опередил великий ученый Анри Этьенн, но книга его никогда мне не встречалась. Между тем это так увлекательно — самому составлять подобные сборники, отыскивая примеры по ходу чтения. Заметьте: я веду речь не о банальном внешнем сходстве слов, попросту заимствованных вследствие языковых контактов и связей, — нет, я разумею внутреннее соответствие выражаемых словами идей, доказанное наличием смысловых синонимов, совершенно различных по форме, а это исключает всякое заимствование. 29Укажу вам лишь на одно весьма замечательное явление: когда требовалось передать идеи, прямое выражение которых каким-то образом оскорбляло деликатный вкус, французы часто находили те самые обороты, которые некогда применялись также и греками для того, чтобы сгладить простодушную грубость речи. 30И это должно казаться чем-то необыкновенным, ибо в данном случае мы действовали