Иван Шишков - История философии. Реконструкция истории европейской философии через призму теории познания

На слабое место наукочения Фихте, на его ахиллесову пяту обратил внимание Кант, заметив, что попытка так называемого «его ученика» «выковырять объект» из субъекта — напрасный и никогда не выполнимый труд. Это замечание кёнигсбергского мудреца учел ученик Фихте — Фридрих Вильгельм Йозеф Шеллинг (1775-1854), который и поставил перед собой задачу преодолеть субъективистскую односторонность фихтеанства.

Оригинальность Шеллинга как философа заключалась в том, что, видимо, никто чаще него не менял свои взгляды, в каждой последующей работе всё начинал сначала. На протяжении своей длительной философской деятельности он успел разработать несколько философских систем. Каждый раз, предлагая новую концепцию, которую он объявлял позитивной, отказывался от предыдущей, признавая ее ошибочной. И все же, несмотря на такую творческую плодовитость философа, всё же он был мыслителем одной единственной идеи, одной единой общей системы — идеи познания абсолютного, безусловного, первоначала всякого бытия и мышления . В ходе своих философских изысканий он искал абсолютное, которое и должно было служить отправным пунктом его разных философских систем. И этот поиск был не случайным, ибо, по словам Шеллинга, «в философии нет вообще ничего, кроме абсолютного; иначе говоря, мы ничего не знаем в философии, кроме абсолютного» [886] Шеллинг Ф. Философия искусства. СПб.: Алетейя, 1996. С. 65. . Стало быть, для него, философия — это наука абсолютного. В зависимости от того, в какой сфере бытия он обнаруживал это абсолютное, безусловное в творчестве Шеллинга можно выделить следующие сменяющие друг друга философские системы, которые образуют одновременно в его философском развитии различные периоды, отделяющиеся друг от друга тонкими, едва уловимыми переходами.

Первая — это система трансцендентальной философии фихтеанского типа, которая изложена в его первых публикациях «О возможной форме какой-либо философии вообще» (1794), «О Я как принципе философии» (1795). S В ней он выступил всего-навсего как толкователь системы Фихте. Роль и значение своего учителя он связывал с тем, что Фихте «первым высказал идею философии, основанную на свободе, положил самостоятельность Я - не только, как Кант, в основу практической, но и теоретической и тем самым всей философии в целом» [887] Шеллинг Ф. К истории новой философии (Мюнхенские лекции) Н Шеллинг Ф. Сочинения в 2 т. T. 2. М.: Мысль, 1989. С. 469. . В этот период, вслед за своим учителем,

' молодой Шеллинг стремился показать, как вместе с человеческим Я можно мыслить положенным всё. Стало быть, он усматривал абсолютное в самосознании высшего типа, в «Я», т. е. в субъекте. На этом этапе своего творчества молодой Шеллинг видел задачу философии как изначальной науки в том, чтобы индивидуальное Я сознания само осознанно прошло бы весь путь — с начального момента его пребывания вне себя до высшего сознания.

Итак, отправляясь от Фихте, ранний Шеллинг следовал целиком и полностью субъективизму, т. е. положению о том, что всё есть лишь посредством Я и для Я. Кстати, в направленности философии на субъективное, которое было полностью утрачено в спинозизме, Шеллинг усматривал и подлинное историческое значение Канта, хотя в ней последний и не был до конца последовательным, ибо он не сделал последнего шага, чтобы превратить субстанцию, вещь в себе в субъект. Этот шаг сделал Фихте, который прямо сказал: Я, т. е. Я каждого человека , есть единственная субстанция. В то же время Шеллинг ясно видел зияющую пустоту в системе своего учителя, где природа, сведенная к не-Я, утрачивала какую бы то ни было специфику и самостоятельность. Фихте абсолютизировав Я, которое было занято только самим собой, превратил его в субъект и объект одновременно. Надлежало осуществить переоценку статуса природы, что и было осуществлено им во второй системе.

Вторая — система философии природы, которая нашла свое выражение в работе «Идеи к философии природы» (1797). Исходной точкой данной системы служит уже не конечное, или человеческое Я, но бесконечный субъект, а именно: 1) субъект вообще, поскольку он — единственно непосредственно достоверное, но при этом 2) бесконечный субъект, т. е. такой, который никогда не может перестать быть субъектом, раствориться в объекте, стать просто объектом. Стало быть, в отличие от Фихте, согласно которому истинно существует только Я, Шеллинг признает, что Я есть субстанция, или глубочайшая сущность природы, а именно: природа существует лишь постольку, поскольку она внутренне или по своей сущности есть Д субъект-объект. А это значит, по словам Шеллинга, что «природа не есть нечто только объективное, только не-Я. Ведь Я есть как бы Я, или первое субъективное в природе, первое субъективное вне нас. Нигде, ни в одной сфере, нет только субъективного или только объективного, но всегда единство обоих» [888] Там же. С. 478. . Таким образом, этим Шеллинг утверждает, что первые моменты бесконечного полагания самого себя — это моменты природы . Из этого следует, что система философии природы начинает с природы, она воплощает абсолютное, безусловное в особенное природы, видя в ней то, что предшествует человеческому сознанию. Но это не значит, что она начинает с природы, чтобы остаться в ней. Нет, сама природа есть лишь одна сторона универсума, в которой осуществляется абсолютный субъект. Другая сторона — это мир духа . «Философия, — продолжает далее Шеллинг, — должна была спуститься в глубины природы только для того, чтобы оттуда подняться до высот духа» 40.

Итак, исходное тождество субъекта и объекта в Абсолюте выделяет из себя природную объективность, из которой позднее возникает человеческая субъективность. Впрочем, природа несет в себе потенцию субъективности уже изначаш"но, поскольку она есть продуктивная, производящая сила. Стало быть, изначально природа — не продукт, а продуктивность. В продуктах природы всегда обнаруживается полнейшее слияние идеального и реального. И это тождество вскрывается философией опосредованно вне сознания. Однако развитие субъективности в природе приводит в конце концов снова к отождествлению идеального и реального, субъективности и объективности на духовной — на этот раз уже осознанной — основе.

Уже из вышесказанного ясно, что у Шеллинга идеальное и реальное, субъективное и объективное связаны между собой, существуют в единстве, более того, тождественны. И поскольку философия полагает реальное, тождественное идеальному, то ее задача изначально направлена на то, чтобы подчинить первое второму, что собственно и составляет задачу трансцендентальной философии, если же надлежит объяснить идеальное, исходя из реального, то это уже задача натурфилософии.