Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Шталь полностью лишает государство какой-либо связи с автономией его индивидов. Государство и общество «не могут брать в них начало и от них зависеть»; сохранение государства требует силы, которая зиждется только на установлении, сохраняет свою независимость от воли индивидов и даже «противоборствует ей и оказывает на нее воздействие извне».50 На смену разуму приходит послушание, которое становится изначальным и обязательным мотивом, а также основанием всякой нравственности.51 Либеральная философия получает отставку еще до того, как закладывается общественно-экономическая основа либерализма.

47 1Ы<1. Б. 144.

41 1Ыа. Б. 141.

44 1Ыа. Б. 9.

Тогда как французские экономисты рассматривали развитие промышленного капитализма как вызов, заставляющий преобразовывать существующие общественно-политические отношения в порядок, способствующий развитию индивидуальных потенциальных возможностей, людям наподобие Шталя приходилось заботиться о том, чтобы спасти систему, обращенную в прошлое и ориентированную на некую вечную и неизменную иерархию. Поэтому, когда Шталь подвергает критическому анализу господствующую форму трудового процесса, когда, например, его якобы шокирует «бедственное положение фабричной системы и машинного производства» [659] Ibid. Bd III. S. 73. и он упоминает о Сис- монди, [660] 55 Ibid. S. 59. он все равно далек от того, чтобы делать какие-то выводы. Государство и общество по-прежнему держатся божественной заповедью и исторической традицией. Они таковы, каковыми им надлежит быть. Народ — это общность, которая по силе превосходит любое классовое расслоение. Volksgemeinschaft — это очевидный факт; окончательным субъектом права является общность, а не индивид. «Только народ {Volk) обладает единством мировоззрения {Lebensanschauung) и начатками созидательного производства». [661] Ibid. Bd II. S. 193. Источник права — это традиции и обычай, присущие народу. Индивидуальный поиск свободы и счастья меняет направление, получая ориентацию на иррациональную общность, которая всегда права. То, что возникло и сохранилось в естественном становлении истории, истинно в самом себе. Человек не есть абсолютно свободное существо. Он — существо сотворенное и ограниченное, и, следовательно, зависящее от той силы, благодаря которой существует, а также от данного жизненного порядка и властей, через которые эта сила позволила ему существовать. Таким образом, власти осуществляют над ним полное господство, даже без его согласия» , [662] ЛаЛ//. Оіе gegenwartigen РаПеіеп. Б. 22.

Философия Шталя во всех своих аспектах расстается с теми прогрессивными идеями, которые система Гегеля пыталась сохранить для общества, где они возникли и где позднее были преданы. Разум вытесняется авторитетом, свобода — подчинением, право — обязанностью, и индивид остается во власти бесспорных притязаний гипостазированного целого. Философия права, разработанная Шталем, собирает воедино некоторые из основополагающих концепций, позднее способствовавших развитию идеологии национал-социализма. Таково значение «позитивной философии», стремившейся вытеснить негативную философию Гегеля.

Нам остается проанализировать то серьезное влияние, которое философия Гегеля оказала на социальную теорию Лоренца Штейна. Его работы были хорошо известны Марксу и Энгельсу и получили критическую оценку в их сочинениях, предшествовавших «Коммунистическому манифесту». Иногда возникают споры относительно того, использовали ли они, и если да, то в какой мере, разработанные Штейном концепции; здесь, однако, эта проблема нас не интересует, так как представляется неактуальной ввиду того, что структура и задачи марксистской теории довольно сильно отличаются от структуры и задач социологии Штейна.

Влияние Штейна на развитие социальной теории было незначительным; его рассматривали не столько как теоретика, сколько как историка французской революции и французских социальных теорий. Первое издание его «Социализма и коммунизма в современной Франции» (Der Socialismus und Communismus des heutigen Frankreich), опубликованное в 1842 г., почти ничего не говорит о его социологических понятиях, однако издание 1850 г., опубликованное в трех томах под заголовком «История социального движения во Франции с 1789 г. до наших дней» (Geschichte der sozialen Bewegung in Frankreich von 1789 bis auf unsere Tage),' содержит их обстоятельную разработку. В пространном вступлении говорится о «понятии общества и законах общественного развития». Эта публикация представляет собой первый образец немецкой социологии.

Термин «социология» мы используем здесь в его точном смысле, то есть как обозначение социальной теории в рамках специальной науки, имеющей свой собственный предмет, понятийную структуру и метод. Социальная теория осмысляется как «наука об обществе», исследующая конкретные общественные отношения, а также законы и тенденции, которым они подчиняются. [663] Издано Г. Саломоном в Мюнхене в 1922 г. Мы цитируем по этому новому изданию. [664] См .: Maclver Robert М . Society. New York, 1937. P. VII f. P. 4—8; Maclver Robert M. The Fields and Methods of Sociology. New York, 1934. P. 3fF; Case С . M. Outlines of Introductory Sociology. New York, 1934. P. XVII, P. 25 ff. Таким образом, общественные отношения можно отличить от физических, экономических или религиозных, хотя в действительности они всегда могут сопровождаться последними. Социология как специальная наука, хотя и «занимается общим исследованием общества», немалое количество социальных проблем препоручает другим специальным наукам. «Такие проблемы, как проблема производства и распределения богатства, установление расценок, международная торговля и инвестиции исследуются экономикой». [665] Ogbum W., Nimkoff М . Sociology. Cambridge, 1940. Р . 14. Что касается социальных проблем другого рода, то они передаются другим специальным наукам, например, политической науке и образованию, и здесь в первую очередь надо отметить, что социология не имеет никакой связи с философией.

Освобождение социологии от философии не надо смешивать с «отрицанием» и «реализацией философии» как это происходит в социальной теории Маркса. Социология не «отрицает» философию в смысле перемещения скрытого философского содержания в плоскость социальной теории и практики: она сама утверждает свою собственную область исследования, независимую от философии и обладающую собственной истиной. Родоначальником этого разделения справедливо считают Огюста Конта. Нельзя не согласиться, что Конт и другие мыслители, работавшие в этой традиции, формально отождествляли свою социальную теорию с философией: так, например, Джон Стюарт Милль, в общих чертах намечая логику социальной науки, делал это в рамках общей логики, а Герберт Спенсер превращал принципы социологии в часть своей системы синтетической философии. Тем не менее эти мыслители вкладывали в философию иной смысл, делая ее весьма отличной от той теории, которая изначально привела к появлению социальной теории. Для них философия представляла собой просто краткий обзор фундаментальных понятий и принципов, используемых в специальных науках (для Конта — в математике, астрономии, физике, химии, биологии и социологии, для Спенсера — в биологии, психологии, социологии и этике). Обзорное исследование этих наук было «философским» в силу того, что оно обладало общим позитивистским характером и отвергало все трансцендентальные идеи. Следовательно, такая философия перерастала в отрицание философии вообще.