Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Однако Гегель идет дальше и говорит, что это не настоящая свобода, так как она «как всеобщая форма мирового духа могла выступить только в эпоху всеобщего страха и рабства». Таким образом, он отвергает эту ложную форму свободы и вносит поправки в сказанное ранее. «Свобода мысли имеет лишь чистую мысль в качестве своей истины, которая лишена жизненного наполнения; следовательно, эта свобода есть также лишь понятие свободы, а не сама [187] Там же. С. 108. живая свобода». [188] Там же. [189] Там же. С. 124. Разделы, посвященные стоицизму, в которых появляются эти высказывания, показывают игру противоборствующих стихий в его философии. Он показал, что свобода покоится в стихии мысли, но теперь настаивает на движении от свободы мысли к «живой свободе». Он утверждает, что в силу этого свобода и независимость самосознания есть лишь переходный этап в движении духа к действительной свободе. Последняя достигается тогда, когда человек покидает абстрактную свободу мысли и вступает в мир в полном осознании того, что это «его собственный» мир. «Доселе негативное отношение» самосознания к реальности «обращается в положительное отношение. До сих пор для него все дело сводилось к его самостоятельности и свободе, к тому, чтобы спасти и сохранить себя для себя самого за счет мира (der Welt)...».45 Теперь же «оно открывает мир как свой новый действительный мир, в постоянстве которого оно заинтересовано...». Субъект постигает мир как свое собственное «наличие» и истину; он уверен, что найдет в нем только себя. [190] 44 Там же. С. 125.

Такой процесс есть движение самой истории. Субъект, сознающий себя, достигает свободы не в форме «Я», а в форме «Мы», объединенных «Мы», которые впервые появляются в результате борьбы между господином и рабом. Историческая реальность этих «Мы» «обретает свою действительную реализацию в жизни народа». [191] Там же. С. 242.

Дальнейшее развитие духа мы проследили на первых страницах данной главы. В конце пути чистая мысль как будто снова поглощает живую свободу: царство «абсолютного знания» возвышается над исто

рической борьбой, окончившейся тогда, когда были упразднены завоевания Французской революции. Са- модостоверность философии, постигающей мир, торжествует над практикой, которая этот мир изменяет. Мы увидим, было ли это решение последним словом Гегеля.

Основы абсолютного знания, которые в «Феноменологии духа» предстают как истина этого мира, излагаются в «Науке логики», к рассмотрению которой мы и переходим.

Разительное отличие гегелевской логики от логики традиционной часто усматривают в том, что на место формальной логики Гегель полагает логику конкретного содержания, отвергающую принятое отъединение категорий и форм мысли от их содержательного наполнения. Согласно традиционной логике эти категории и формы действенны в том случае, если они правильно сформированы и если их использование сообразуется с основными законами мысли и правилами силлогизма независимо от содержания, с которым они соотносятся. В противоположность такому подходу Гегель подчеркивает, что форму категорий и их обоснованность определяет содержание. «Но лишь природа содержания может быть тем, что движется в научном познании, причем именно лишь эта собственная рефлексия содержания полагает и порождает само определение содержания».' Категории и модусы мысли берут начало в движении реальности, которой они принадлежат. Их форма определяется структурой этого движения.

Именно в этой связи часто говорят, что Гегель создал новую логику, причем, как полагают, новизна заключается в использовании категорий для выраже- [192] Гегель Г. В. Ф. Наука логики. СПб., 1997. С. 19.

ния динамики реальности. Однако, по существу, концепция динамической реальности не является нововведением Гегеля: она заявляет о себе в философии Аристотеля, где все формы бытия истолковываются как формы и виды движения. Аристотель стремился к точному философскому изложению в категориях динамики. Гегель просто реинтерпретирует основные категории «Метафизики» Аристотеля и не изобретает новых.

Кроме того, надо добавить, что о динамической философии в Германии заговорили до Гегеля. Кант превратил статические формы наличной реальности в совокупность синтетических суждений «трансцендентального сознания», тогда как Фихте стремился свести «данное» к произвольному действию «я». Гегель не был первым, кто выявил динамику реальности и кто сообразовал с этим процессом философские категории. Его открытие состояло в том, что он выявил определенную форму динамики, и в этом заключается новизна его логики и ее определяющее значение. Разработанный им философский метод был направлен на то, чтобы отразить действительное движение реальности и истолковать его в адекватной форме.

В «Науке логики» Гегель выходит на самый высокий уровень философствования. Отныне основная структура его системы и ее основополагающие понятия остаются неизменными. Учитывая этот факт, было бы полезно вкратце рассмотреть эту структуру и понятия в контексте сказанного Гегелем в предисловиях и во введении.

Недостаточное внимание уделяется тому факту, что Гегель сам характеризует свою логику прежде всего как орудие критики. В первую очередь он критикует воззрение, согласно которому «материя познавания существует сама по себе вне мышления как некий готовый мир», «как нечто само по себе завершенное, готовое, нисколько не нуждающееся для своей действительности в мышлении». [193] Там же. С. 34. Уже первые сочинения Гегеля показывают, что его атака на традиционное отъединение мысли от действительности предполагает нечто гораздо большее, нежели просто гносеологическую критику. Он считает, что такой дуализм приводит к принятию мира таким, каков он есть, и отказывает мысли в ее высокой задаче согласовать существующую форму действительности с истиной. Отъединение мысли от бытия означает, что мысль отступила перед натиском «здравого смысла». Если же мы хотим достичь истины, нам надо покончить с засильем здравого смысла и заодно — с категориями традиционной логики, которые, в конечном счете, являются философскими категориями того же здравого смысла, упрочивающего и увековечивающего ложную действительность. Покончить с засильем здравого смысла должна диалектическая логика. Гегель снова и снова повторяет, что диалектика обладает этим «негативным» характером. Отрицательное «составляет качество диалектического разума», [194] 5 Там же. С. 20. а первым шагом к «истинному понятию разума» является «отрицательный шаг»; [195] Там же. С. 36. отрицательное «составляет подлинно диалектический метод». [196] Там же. С. 44. Во всех этих высказываниях «отрицательное» имеет двоякую соотнесенность: во-первых, оно означает отрицание устойчивых, неподвижных категорий здравого смысла и, во-вторых, отрицательный, а следовательно, неистинный характер того мира, который обозначается этими категориями. Как мы уже видели, отрицательность проявляется в самом движении реальности, и поэтому ничто из существующего не есть истинное в его наличной форме. Для того, чтобы реализовать свои потенциальные возможности, любая единичная вещь должна развить новые состояния и формы.