Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

истинная область исследования ориентирована на постижение таких содержаний, редукция науки к математике означает окончательный отказ от истины.

«Заимствование математических категорий с целью что-то определить для метода или содержания философской науки потому оказывается по своему существу чем-то превратным, что, поскольку математические формулы обозначают мысли и различные понятия, это их значение скорее должно быть сначала указано, определено и обосновано в философии. В своих конкретных науках философия должна почерпать логическое из логики, а не из математики. Для (выявления) логического в философии обращаться к тем формам (Gestaltungen), которые это логическое принимает в других науках и из которых одни суть только предчувствия, а другие даже искажения логического — это может быть лишь крайним средством, к которому прибегает философское бессилие. Простое применение таких заимствованных формул есть, кроме того, внешний способ действия; самому применению должно было бы предшествовать осознание и их ценности, и их значения; но такое осознание дается лишь рассмотрением с помощью мысли, а не авторитетом, который эти формулы приобрели в математике». [240] Гегель Г. В. Ф. Наука логики. СПб., 1997. С. 193.

В «Учении о сущности» Гегель стремится освободить сознание от поклонения «наблюдаемым фактам», а также от научного «здравого смысла», приводящего к этому поклонению. Математический формализм препятствует любому критическому осмыслению и использованию этих фактов. Гегель признает наличие внутренней связи между математической логикой и всеобщим преклонением перед авторитетом факта, и в этом смысле более чем за сто лет до возникновения позитивизма предвосхищает его развитие. Реальная область познания представляет собой не устоявшийся факт относительно того, каковы вещи, а их критическую оценку, которая является прелюдией к выходу за их наличную форму. Познание имеет дело с явлениями для того чтобы выйти за их пределы. «Если... говорят: все вещи имеют сущность, то этим высказывают, что они поистине не то, чем они непосредственно представляются. Одним лишь блужданием из одного качества в другое и одним лишь переходом из качественного в количественное и наоборот дело еще не окончено — имеется в вещах нечто пребывающее, и это пребывающее есть прежде всего сущность». [241] s > Гегель Г. В. Ф. Энциклопедия философских наук. М., 1977. § 112, при бавление. Началом истины является познание того, что явление и сущность не совпадают. Особенностью диалектического мышления является способность проводить различие между сущностным и кажущимся движением реальности и постигать их взаимосвязь. Законы рефлексии, разработанные Гегелем, — это фундаментальные законы диалектики. Перейдем к их краткому рассмотрению.

Сущность означает единство бытия, его тождественность в потоке изменений. Но что представляет собой это единство или тождество? Это не какой-то неизменный устойчивый субстрат, а движение, в котором вещь преодолевает свои внутренние противоречия и в итоге раскрывается. Постигнутое таким образом тождество вбирает в себя свою противоположность, различия, предполагает самодифференциацию и последующее единение. Любое существование ввергается в негативность и сохраняет себя только благодаря его отрицанию. Оно распадается на разнообразные состояния и отношения с другими вещами, которые поначалу чужды ему, но которые потом становятся частью его собственной самости, претерпевая воздействие его сущности. Таким образом, тождество равнозначно «отрицательной тотальности», которая оказывается структурой реальности; «тождество есть еще вообще то же самое, что и сущность». [242] 54 Гегель Г. В. Ф. Наука логики. СПб., 1997. С. 371.

Постигнутая таким образом сущность характеризует действительное движение реальности. «Рассмотрение всего, что есть, в нем самом показывает, что оно в своем равенстве с собой не равно себе и противоречиво, а в своей разности, в своем противоречии тождественно с собой и что в нем самом совершается это движение перехода одного из этих определений в другое; и это именно потому, что каждое из них есть в самом себе противоположность самому себе». [243] Там же. Позиция Гегеля предполагает полное переосмысление традиционных законов мысли и производного от них способа мышления. Мы не можем выразить тождество вещи суждением, которое отличает неизменный субстрат и его атрибуты от его противоположности. Для Гегеля разность и противоположности являются неотъемлемой частью существенного тождества вещи, и для того чтобы постичь это тождество, мысль должна воссоздать движение, с помощью которого вещь становится своей противоположностью, а затем отрицает эту противоположность и включает ее в свое собственное бытие. Вновь и вновь Гегель заостряет внимание на том, сколь значима эта мысль. Благодаря отрицательности, которая присуща вещам, все они становятся самопротиворечивыми, противопоставленными самим себе, а их бытие состоит в «силе, которая в состоянии вмещать в себе это противоречие и выдерживать его». [244] 5 " Там же. С. 399. «Все вещи сами по себе противоречивы», — в этом суждении, столь резко отличающемся от традиционных законов тождества и противоречия, для Гегеля выражается «истина и сущность вещей». [245] Там же. С. 398. «Противоречие есть корень всякого движения и жизненности», любая реальность противоречит себе самой. Движение, например, причем, как внешнее движение, так и самодвижение, представляет собой не что иное, как «налично сущее противоречие». [246] Там же. С. 399. [247] Там же. С. 393.

Гегелевский анализ рефлективных определений знаменует собой тот момент, когда диалектическое мышление можно рассматривать как мышление, разрушающее структуру идеалистической философии, к которой она обращается. До сих пор мы видели, что диалектика приводит к выводу, согласно которому реальность противоречива по своему характеру и представляет собой «отрицательную тотальность». По мере погружения в гегелевскую логику мы обнаруживаем, что диалектика предстает как всеобщий онтологический закон, согласно которому любое существование протекает так, что вещь превращается в свою противоположность, а затем, опосредствуя возникшее противопоставление, приходит к тождеству своего бытия. Однако при более подробном исследовании этого закона выявляются его исторические импликации, делающие очевидной его принципиально критическую направленность. Если сущность вещей есть результат такого движения, тогда она сама представляет собой продукт конкретного развития и предстает как «нечто ставшее (ein Gewordenes)».6' Такая историческая интерпретация потрясает основы идеализма.