Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Гегель подчеркивает, что индивид свободен только тогда, когда он признается свободным, и что такое признание совершается тогда, когда он доказывает свою свободу. Такое доказательство он может предоставить, показав свою власть над объектами своей воли путем их присвоения. Акт присвоения завершается тогда, когда другие индивиды соглашаются с ним или «признают» его. [319] Там же. § 44.

Мы уже видели, что для Гегеля субстанция субъекта заключается в абсолютной негативности, причем в той мере, в какой «я» отрицает независимое существование объектов и делает их посредниками своей самореализации. Отныне деятельность собственника — движущая сила этой негации. «Лицо имеет право помещать свою волю в каждую вещь, которая благодаря этому становится моей, получает мою волю как свою субстанциальную цель, поскольку она в себе самой ее не имеет, как свое определение и душу; это абсолютное право человека на присвоение всех вещей». [320] Гегелевское понятие «взаимного признания* личностей включает в себя три различных элемента: а) позитивистский элемент — простое согласие с фактом присвоения; Ь) диалектический элемент — собственник признает, что труд лишенных собственности является условием для воспроизводства его собственности и пользования ею; с) исторический элемент — факт права собственности должно подтвердить общество. В « Йенской системе» и «Фе- номенологии духа * акцент делается на первых двух элементах; « Философия права * в основном рассматривает первый и третий. В последней работе дедукция частной собственности дает ясное указание на все компоненты, характерные для современной философии, особенно на ее преклонение перед верховным авторитетом фактов наряду с требованием, чтобы их основа находила рациональное оправдание. Отсутствие диалектического элемента в данном анализе показывает возрастающее влияние идеи овеществления, которая занимает свое место среди гегелевских понятий. *Йенская система * и « Феноменология * рассматривали собственность как отношение между людь ми; « Философия права » рассматривает ее как отношение между субъектом и объектами. Однако простое присвоение завершается простым обладанием (Besitz), но обладание является собственностью только в том случае, если оно стало объективным как для собственника, так и для других индивидов. «Форма субъективности должна быть удалена и должна достигнуть объективности»; объекты должны удерживаться и использоваться как общепризнанная собственность определенного лица. [321] Там же. § 51, прибавление. Это лицо в свою очередь должно признавать себя в вещах, которыми оно обладает, должно знать их и использовать как исполнение своей свободной воли. Тогда и только тогда обладание становится действительным правом. [322] Там же. § 45. Свободная воля с необходимостью является «единичной волей», а собственность получает «характер частной собственности». [323] Там же. § 46. Не так часто приходится наблюдать, чтобы институт частной собственности столь последовательно выводился из обособленной природы индивида и утверждался в ней. До сих пор никакой всеобщий порядок не заявлял о себе в гегелевской дедукции, не появлялось ничего такого, что давало бы санкцию всеобщего права на индивидуальное присвоение. Гегель не ссылается на Бога, чтобы утвердить и оправдать это право, и не говорит о том, что его возникновение обусловлено потребностями человека. Собственность существует только благодаря власти свободного субъекта. Она выводится из сущности свободного лица. Гегель лишает институт собственности какой-либо случайной связи и гипостазирует его как онтологическое отношение. Он вновь и вновь подчеркивает, что его нельзя оправдать как средство удовлетворения человеческих потребностей. «Разумность собственности заключается не в удовлетворении потребностей, а в том что снимается голая субъективность личности. Лишь в собственности лицо выступает как разум». [324] Там же. § 41, прибавление. Собственность первична по отношению к случайным потребностям общества. Собственность есть «первое воплощение свободы и поэтому субстанциальная цель в себе самой». «По отношению к внешним вещам разумное состоит в том, чтобы я владел собственностью». Однако чем именно лицо владеет и как велико его владение, определяет случай, и с точки зрения права речь идет о полной правовой случайности. [325] Там же. § 49. Гегель недвусмысленно допускает, что существующее распределение собственности возникло в результате случайных обстоятельств, никак не согласующихся с разумными требованиями. С другой стороны, он не освобождает разум от необходимости выносить суждение по поводу этого распределения. Он вовсе не стремится к тому, чтобы соотносить философский принцип равенства людей с неравенством собственности, и, по сути дела, отвергает такой шаг. Единственное равенство, которое можно вывести из разума, заключается в том, что «каждый человек должен был бы обладать собственностью». [326] 44 Там же, прибавление. Однако разум совершенно равнодушен к качеству и количеству собственности. Именно в этой связи Гегель дает свое поразительное определение: «Право есть то, что остается безразличным к особенности». [327] Там же.

В этом определении сочетаются прогрессивные и регрессивные черты его философии права. Безразличие к особенности, как мы увидим, характерно для абстрактной всеобщности закона, который связывает с иррациональным и несправедливым порядком минимум равенства и рациональности. С другой стороны, то же самое безразличие олицетворяет социальную практику, в которой сохранение целого достигается только благодаря пренебрежению к человеческой сущности индивида. Объект закона — не конкретный индивид, а абстрактный субъект прав.

В гегелевской формулировке наблюдается процесс перехода отношений между людьми в отношения вещей. Личность растворяется в своей собственности и остается личностью лишь благодаря этой собственности. В результате этого всякий закон личности Гегель именует законом собственности. «Достаточно ясно, что только личность имеет право на вещи, поэтому личное право есть по существу вещное право (Sachenrecht)». [328] 4 ‘ Там же. § 40, примеч. 44 Там же. § 43.

Процесс овеществления продолжает занимать большое место в анализе Гегеля. Весь закон договоров и обязательств он выводит из закона собственности. Поскольку свобода личности осуществляется во внешней сфере вещей, личность может претерпевать процесс «овнешнения», то есть, иметь дело с собой как со внешним объектом. Она может своею собственной свободной волей «отчуждать» себя и продавать свои действия и услуги. «Духовные способности, науки, искусства, собственно религиозное (проповеди, обедни, молитвы, благословения освященными предметами), изобретения и т. д. становятся предметами договора, приравниваются к признанным вещам по способу покупки, продажи и т. д.».49 Однако отчуждение личности должно иметь ограничение во времени для того, чтобы сохранялись ее «тотальность и всеобщность». «Отчуждением посредством работы всего моего конкретного времени и тотальности моей продукции я сделал бы собственностью другого их субстанциальность, мою всеобщую деятельность и действительность, мою личность». [329] Там же. § 67. Принцип свободы, который должен был показать абсолютное превосходство личности над всеми вещами, не только превратил эту личность в вещь, но и сделал ее принадлежностью времени. Гегель обращает внимание на тот самый факт, который позднее заставил Маркса говорить о сокращении рабочего дня как условии для перехода человека в «царство свободы». Кроме того, в своем анализе Гегель касается скрытой силы рабочего времени и показывает, что различие между древним рабом и «свободным» работником можно выразить в ракурсе того количества времени, которое принадлежит «господину». [330] Там же, добавление.