Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

В гегелевской «Философии права» пока просматривается равновесие между этими прямо противоположными тенденциями. Гегель утверждает, что субъективность воли «составляет наличное бытие понятия. Тем самым для свободы определилось более высокая почва»; [338] Там же. § 106. он дает свободе возможность завершиться во всемогущем государстве. Однако моральность, царство внутренней свободы, в работе Гегеля утрачивает весь свой блеск и славу и становится обыкновенным соединительным звеном между частным и конституционным правом, между абстрактным правом и общественной жизнью. Часто приходится слышать, что в системе Гегеля нет настоящей этики. Его моральная философия поглощается философией политической. Однако растворение этики в политике соответствует его истолкованию природы гражданского общества и его оценке. Не случайно, что раздел, посвященный моральности — самый краткий и наименее значимый во всей его работе.

А теперь мы переходим к заключительной части «Философии права», к той части, в которой речь идет об общественной и политической нравственности (5/(-

ШсЬкеН). В этом разделе Гегель касается семьи, гражданского общества и государства, и здесь в первую очередь нам надо вкратце проследить систематическую связь между ним и двумя предшествующими разделами. Здесь воля обращается вовне, к внешней сфере социальной действительности. Мы обнаруживаем, что индивид, наслаждающийся внутренней свободой и истиной своей моральности, не достигает ни свободы, ни истины. «Абстрактное добро» «лишено силы»; оно совместимо с любым наличным содержанием.61 В «Науке логики» было показано, что идея реализуется только в действительности. Равным образом, свободной воле надо преодолеть разрыв между внутренним и внешним миром, субъективным и всеобщим правом, а индивид должен обрести свою волю в объективных общественно-политических институтах, которые в свою очередь должны с этой волей согласовываться. Вся третья часть «Философии права» в качестве предпосылки содержит мысль о том, что не существует никакого объективного института, который не был бы основан на свободной воле субъекта и никакой субъективной свободы, которая не просматривалась бы в объективном общественном порядке.

Именно об этом и говорится в начальных параграфах. Более того, Гегель обещает показать идеал как действительно существующий. Человечество достигло зрелости и обладает средствами, которые делают возможными реализацию разума. Однако эти средства развиваются и используются обществом, организующий принцип которого — свободное взаимодействие частных интересов и которое в силу этого не может использовать их в интересах целого. Согласно «Философии права» частная собственность — это материальная реальность свободного субъекта и реализация свободы, и тем не менее уже в самых ранних своих сочинениях Гегель видел, что отношения частной собственности препятствуют формированию истинно свободного общественного порядка. Корыстная частнособственническая анархия не может привести к созданию целостной рациональной и всеобщей социальной структуры. В то же время, согласно Гегелю, утверждение надлежащего общественного порядка не должно сопрягаться с упразднением прав частной собственности, так как тем самым упраздняется свободный индивид. Поэтому задача формирования необходимой интеграции возлагается на институт, который, возвышаясь над индивидуальными интересами и характерными для них отношениями к конкуренции, в то же время гарантировал бы сохранность имущества и свободу деятельности индивидов.

Гегель решает этот вопрос в контексте проблемы естественного права. Учение о естественном праве билось над вопросом о том, каким образом ситуацию анархического присвоения (естественное состояние) можно трансформировать в состояние, при котором собственность получает повсеместную надежную защиту. Предполагалось, что это сможет сделать гражданское общество. Задаваясь тем же самым вопросом, Гегель несколько выходит за рамки традиционной схемы. Две стадии развития (естественное состояние и гражданское общество) объемлются единым третьим — государством. Согласно Гегелю учение о естественном праве оказывается несостоятельным, так как делает гражданское общество целью в себе. Даже в политической философии Гоббса абсолютный суверенитет подчинен необходимости дать адекватные гарантии сохранения форм собственности, характерных для гражданского общества, и исполнение этого условия является его содержанием. Гегель говорит, что гражданское общество не может быть целью себе, потому что в силу присущих ему внутренних противоречий оно не может достичь подлинного единства и свободы. Исходя из этого, Гегель не признает гражданское общество независимым и подчиняет его автономному государству.

Задачу осуществления рационального порядка Гегель переносит с гражданского общества на государство. Последнее, однако, не упраздняет гражданского общества, а просто поддерживает его движение, сохраняя присущие ему интересы без изменения его содержания. Таким образом, шаг за пределы гражданского общества приводит к признанию авторитарной политической системы, которая оставляет нетронутым само содержание этого общества. Авторитарная тенденция, появляющаяся в политической философии Гегеля, оправдана антагонистической структурой гражданского общества.

Однако эта тенденция не является единственной. Диалектика предполагает структурную трансформацию гражданского общества до момента его окончательного отрицания. Понятия, указывающие на это отрицание, лежат в самой основе гегелевской системы: разум и свобода, постигнутые как подлинно диалектические понятия, не могут быть реализованы в господствующей системе гражданского общества. Таким образом, в гегелевском понятии государства появляются элементы, которые не согласуются с устроением гражданского общества и дают общую картину будущей социальной организации человечества. Это прежде всего касается основного требования, которое Гегель предъявляет государству и согласно которому оно должно сохранять и удовлетворять истинные интересы индивида и поэтому может быть осмыслено только в перспективе совершенного единства индивидуального и всеобщего. Абстрактные определения «Логики» снова обретают свой исторический смысл. Согласно «Логике» истинное бытие — это всеобщее, которое остается в себе индивидуальным и содержит особенное. Истинное бытие, которое «Логика» называет «понятием», теперь предстает как государство, воплощающее разум и свободу. Именно всеобщее раскрывается в «действительную разумность»62 и представляет собой «тождество всеобщей и особенной воли».63 Государство есть «действительность конкретной свободы; конкретная же свобода состоит в том, что личная единичность и ее особенные интересы получают свое полное развитие и признание своего права для себя».64 Ни при каких обстоятельствах нельзя пренебрегать особенными интересами индивида и нельзя их подавлять; «все дело — в единстве всеобщности и особенности в государстве».65 В авторитарной формуле Гегеля, призванной сохранить наличную общественную структуру, постоянно просматривается истинное диалектическое содержание разума и свободы. Стремление сохранить существующую систему заставляет его гипостазировать государство как самостоятельную область, которая возвышается над правами индивида и даже противостоит им. Государство имеет «абсолютный, бесконечно более надежный авторитет».66 Государству безразлично, «есть ли индивид» или его нет.67 С другой стороны Гегель подчеркивает, что семья, гражданское общество и государство «не есть для субъекта нечто чуждое»: они — неотъемлемая часть его «собственной сущности».68 Отношение индивида к этим институтам он называет «дол- [339] 62 Там же. § 152. [340] Там же. § 155. м Там же. § 260. 65 Там же. § 261, прибавление. [341] 44 Там же. § 146. [342] Там же. § 145, прибавление. “ Там же. § 147. гом и обязанностью», которые неизбежно ограничивают его свободу. Однако далее он подчеркивает, что оно ограничивает только его «абстрактную свободу» и поэтому скорее представляет собой «достижение сущности, обретение утвердительной свободы». [343] Там же. § 148-149.