Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

веры или уверенности в то, что существующая государственная форма будет вечной, не больше, чем в его предисловии к «Философии права». Здесь его философия тоже завершается сомнением и смирением. [414] См . письма Гегеля Гешелю (13 декабря 1830 г .) и Шультцу (29 января 1831 г .); cp.: Rosenzweig F. Hegel und der Staat. Muenchen, 1920. Bd II. S. 220.

Переход от философии к сфере государства и общества представлял собой характерную особенность системы Гегеля. Его основные философские идеи находили свое воплощение в той конкретно-исторической форме, которую государство и общество принимали, причем последнее стало средоточием нового теоретического интереса, и таким образом философия развилась в теорию общества. Для того, чтобы правильно понять влияние гегелевской философии на эту теорию, нам придется отойти от объяснения, которое обычно предлагается.

Когда начинают говорить о дальнейшей судьбе гегелевской философии, обычно подчеркивают, что после смерти Гегеля его школа распалась на правое и левое крыло. Представители правого (назовем лишь несколько имен наиболее характерных мыслителей этой группы, таких как Михелет, Гешель, Иоанн Эдвард Эрдманн, Габлер и Розенкранц) подхватили и развили консервативные тенденции гегелевской системы, особенно в том, что касается логики, метафизики, философии права и религии. Представители левого крыла (и здесь среди прочих можно назвать Давида Фридриха Штрауса, Эдгара и Бруно Бауэров, а также Фейербаха), разработали характерные для Гегеля критические тенденции, начав с истолкования религии в

историческом ключе. У представителей данной группы наблюдался постоянно растущий социально-политический конфликт с Реставрацией, который завершился или явным признанием социализма и анархизма, или принятием идей мелкобуржуазного идеализма.

К середине XIX века гегельянство почти утратило свое влияние. Его возрождение началось-в последнее десятилетие в трудах британских гегельянцев (Грин, Брэдли, Бозанкет), а позднее оно обрело новый политический импульс в Италии, где своеобразная интерпретация Гегеля использовалась в качестве подготовки к приходу фашизма.

Кроме того, гегелевская диалектика, хотя и в совершенно иной форме, стала неотъемлемой частью теории Маркса и истолкования этой теории Лениным. Помимо этих основных направлений некоторые идеи Гегеля были использованы в социологии (например, в работе Лоренца Штейна), в юриспруденции (историческая школа; Ф. Лассаль) и в области исторических исследований (Дройзен, Ранке).

Такое изложение, несмотря на его формальную точность, весьма схематично и упускает из виду некоторые важные особенности. Можно сказать, что, например, историческое наследие гегелевской философии не перешло к гегельянцам (будь то «правые» или «левые»). Они не принадлежали к числу тех, кто сохранил подлинное содержание этой философии. Ее критические тенденции скорее были восприняты и продолжены в марксистской теории общества, тогда как во всех остальных аспектах история гегельянства превратилась в историю борьбы против Гегеля, в которой он использовался как символ всего того, чему противостояли новые интеллектуальные (и в значительной мере даже ориентированные на практическое осуществление политические устремления).

Система Гегеля завершает целую эпоху в современной философии, которая началась с Декарта и вобрала в себя основные идеи современного общества. Гегель был последним, кто истолковывал мир как разум, в равной мере подчиняя природу и историю нормам мысли и свободы.

В то же время социальный и политический порядок, достигнутый человечеством, он рассматривал как основу, на которой и должны были осуществиться притязания разума. Его система привела философию на грань самоотрицания, и, таким образом, утвердила единственную связь между старой и новой формой критической теории, между философией и теорией общества.

Прежде чем показать, каким образом внутренние тенденции западной философии обусловили переход к критической теории общества, мы должны обозначить направленность, в которой исторические тенденции, характеризующие современную эпоху, стали причастными философскому интересу и сформировали его. Социальные силы, заявившие о себе во время этого исторического подъема, использовали философию в ее широко распространенной рационалистической форме, и здесь идея разума снова может послужить отправной точкой нашего анализа.

Начиная с XVII века философия довольно решительно вбирала в себя принципы становящегося среднего класса. Боевым лозунгом этого класса стала идея разума, вооружившись которым он боролся со всем, что мешало ему в его политическом и экономическом развитии. Этот термин употреблялся в войне науки и философии против церкви, в атаке французского Просвещения на абсолютизм и в полемике между либерализмом и меркантилизмом. На протяжении всех этих периодов не существовало никакого четкого определения разума, его не мыслили как нечто однозначное. Его значение менялось вместе с переменой позиции, занимаемой средним классом. Мы попытаемся перечислить его основные особенности и дать оценку его изменчивому историческому влиянию.

Нельзя сказать, что идея разума с необходимостью является антирелигиозной. Она допускает возможность того, что мир был сотворен Богом, что его порядок проникнут божественным началом и имеет определенную цель: тем не менее, это не лишает человека права формировать этот мир в соответствии со своими потребностями и уровнем знания. Признание того, что мир в своей основе разумен, в первую очередь предполагает, что его можно постичь и изменить благодаря познавательному действию человека. Природа рациональна в самой своей структуре, субъект и объект встречаются в сфере разума.

Во-вторых, утверждалось, что человеческий разум нельзя воспринимать как раз и навсегда ограниченный каким-то предустановленным порядком, общественным или каким-либо еще. Все многообразие талантов, которыми обладает человек, берет свое начало и развивается в истории, и он по-разному может их использовать для того, чтобы наилучшим образом удовлетворить свои желания. Само удовлетворение будет зависеть от того, насколько он властен над природой и обществом. В этом широком спектре власти окончательным является критерий разума, то есть речь идет о том, что природа и общество в равной мере должны быть организованы таким образом, чтобы могли свободно развиваться существующие субъективные и объективные дарования. Считалось, что опасные и несправедливые формы, которые принимают институты, в значительной мере возникают в силу плохой организации общества. Их развращающийся характер будет утрачиваться по мере развития рационального общественного порядка. Благодаря образованию человек станет разумным существом в разумном мире. По завершении этого процесса все законы индивидуальной и общественной жизни человека станут производными от его собственного самостоятельного суждения. Таким образом, реализация разума предполагает упразднение всякого внешнего авторитета, препятствующего гармонической взаимосвязи человеческого существования с нормами свободной мысли.