Герберт Маркузе - Разум и революция [Гегель и становление социальной теории]

Переход от Гегеля к Марксу во всех отношениях представляет собой переход к принципиально иному порядку истины, который нельзя истолковать в терминах философии. Мы увидим, что все философские понятия марксистской теории являются общественноэкономическими категориями, тогда как общественно-экономические категории Гегеля представляют собой философские понятия. Даже ранние сочинения Маркса не являются философскими. В них содержится отрицание философии, хотя и выраженное философским языком. Конечно, некоторые фундаментальные понятия, разработанные Гегелем, неожиданно дают о себе знать в процессе перехода от Гегеля к Фейербаху, а затем — к Марксу, однако подход к марксистской теории не должен сводиться к рассмотрению метаморфоз, которые претерпели старые философские категории. В теории Маркса любое понятие имеет принципиально иное основание, подобно тому, как любая новая теория имеет новую концептуальную структуру, которую нельзя вывести из предшествующих теорий.

В качестве первого подхода к проблеме можно сказать, что в системе Гегеля все категории приводят к существующему порядку, тогда как у Маркса они соотносятся с отрицанием этого порядка. Даже описывая существующую форму общества, они устремлены к его новой форме. Они существенным образом обращены к истине, которую можно достичь только путем упразднения гражданского общества. Теория Маркса — это «критическая» теория в том смысле, что все ее понятия представляют собой осуждение всего существующего порядка в целом.

Маркс считал, что философия Гегеля является наиболее прогрессивным и полным изложением принципов буржуазного общества. В эпоху Гегеля средний класс Германии еще не достиг того уровня экономической и политической власти, на котором находился средний класс других западноевропейских стран. Поэтому гегелевская система раскрыла и осуществила «в мысли» все те буржуазные принципы (осуществленные «в реальности» в других западных странах), которые еще не стали частью социальной реальности. Она превратила разум в единственную универсальную норму общества; она признала роль абстрактного труда в процессе интеграции несогласующихся между собой индивидуальных интересов в объединенную «систему потребностей»; она раскрыла революционный смысл идей свободы и равенства, присущих либерализму; она, наконец, охарактеризовала историю гражданского общества как историю непримиримых антагонизмов, свойственных существующему гражданскому порядку.

Особое внимание Маркс уделяет тому бесспорному вкладу, который был сделан гегелевским понятием труда. Гегель утверждал, что разделение труда, а также общая взаимозависимость индивидуальных видов труда в системе потребностей в равной мере определяют систему государства и общества. Более того, процесс труда определяют и развитие сознания. «Борьба не на жизнь, а на смерть» между господином и рабом открывает дорогу к осознанной свободе.

Кроме того, не надо забывать, что философия Гегеля покоится на своеобразной интерпретации субъектно-объектных отношений. Традиционный гносеологический антагонизм между субъектом (сознанием) и объектом Гегель превращает в рефлексию определенного исторического антагонизма. Поначалу объект появляется как объект желания, как нечто, что должно быть обработано и усвоено ради удовлетворения человеческой потребности. В ходе этого усвоения объект является как «инакость» человека. Имея дело с объектами своего желания и труда, человек не остается «собою», но зависит от внешней силы. Он вынужден бороться с природой, случаем и интересами других собственников. Развитие за пределы такого отношения между сознанием и объективным миром представляет собой социальный процесс. Сначала он ведет к полному «отчуждению» сознания; человека одолевают созданные им самим вещи. Следовательно, реализация разума включает в себя преодоление этого отчуждения и создание условий, в которых субъект во всех своих объектах постигает самого себя и обладает собой.

Маркс заявляет, что раскрытие роли труда, а также процесса овеществления и его упразднения — величайшее достижение гегелевской «Феноменологии духа». Однако пафос этого раскрытия сходит на нет, ибо Гегель утверждает, что единство субъекта и объекта уже достигнуто, а процесс овеществления преодолен. Антагонизмы гражданского общества находят свое упокоение в гегелевской монархии, а все противоречия, в конечном счете, примиряются в царстве мысли или абсолютного духа.

Но неужели «истина» действительно совпадает с данным общественно-политическим порядком? Неужели история освобождает теорию от всякой необходимости выходить за пределы налично данной системы общественного жизнеустроения? Гегель дает утвердительный ответ, основывающийся на предположении, согласно которому имеющиеся общественно- политические формы стали соответствовать принципам разума, и, следовательно, самые высокие потенциальные возможности человека можно развить через развитие этих форм. Его вывод предполагает решительную перемену в отношениях между реальностью и теорией: он утверждает, что реальность совпадает с теорией. Складывается впечатление, что в той окончательной форме, которую Гегель придает теории, она, будучи адекватным вместилищем истины, приемлет факты как они есть и признает их соответствие разуму.

Истина, утверждает Гегель, есть целое, которое должно быть представлено в любом отдельном элементе, так что если один существенный факт или элемент нельзя связать с движением разума, истина целого разрушается. Маркс заявил, что такой элемент действительно имеет место, и это пролетариат. Существование пролетариата противоречит мнимой реальности разума, ибо мы видим перед собой целый класс, который доказывает само отрицание этого разума. Жребий пролетариата не в том, чтобы реализовать потенциальные возможности человека, а как раз в обратном. Если собственность составляет первостепенное достояние свободной личности, то в таком случае пролетарий не является свободным, равно как не является и личностью, так как не обладает никакой собственностью. Если осуществление свободного духа, выражающееся в искусстве, религии и философии, составляет сущность человека, то, стало быть, пролетарий навсегда отъединен от своей сущности, ибо его существование совершенно не оставляет ему времени на занятия в этих областях. Более того, существование пролетариата не просто разлагает рациональное общество гегелевской «Философии права»: оно разлагает буржуазное общество в целом. Пролетариат формируется в процессе труда и представляет собой действительного труженика или субъект труда в этом обществе. Однако труд, как показал сам Гегель, определяет сущность человека, а также ту социальную форму, которую она принимает. Если существование пролетариата свидетельствует о «полной утрате человека», если эта утрата обусловливается способом труда, на котором основывается гражданское общество, то такое общество порочно во всей своей полноте, и пролетариат выражает тотальную негативность: «всеобщее страдание» и «всеобщую несправедливость». [415] Marx K. Zur Kritik der Hegelschen Rechtsphilosophie // Marx-Engels Ge samtausgabe. Frankfurt a. M., 1927. S. 619. Таким образом, реальность разума, права и свободы становится реальностью лжи, несправедливости и рабства.