Олег Поль - Остров Достоверности

9. Из сказанного следует, что характер не нужно мыслить в виде некоего вместилища, подобно памяти. Нельзя говорить о запоминании пережитых сил в том смысле, как говорят о сохранении памятью вещей. Силы мы знаем, как напряжения или усилия. Усилия необходимо актуальны. Если я и вспоминаю силу, например, былую печаль, то это происходит таким образом, что, вспоминая какие-либо события, сопровождавшиеся моей печалью, я вновь вызываю некоторую печаль, как актуальную силу. Такое мнение подтверждается и наблюдением.

10. Отсюда нетрудно понять, как образуется характер. Воспринимая вещь, я желаю избрать относительно ее некоторый образ действия. Припоминание сходной вещи вызывает к проявлению сопутствовавшие творению воспоминаемой вещи силы, и, таким образом, каждый раз восприятие сходных вещей вызывает сходные действия. Конечно, выбор может быть утвержден или не утвержден волей монады. Однако материал для выбора дает память, таким образом своим содержанием обуславливая до известной степени действия монады и ее характер.

11. С другой стороны характер, как совокупность склонностей и привычек, определяет направление внимания, а это последнее определяет восприятие новых впечатлений, подлежащих закреплению в памяти. Следовательно, характер до известной степени обуславливает содержание памяти. В этой взаимности обусловления характера и памяти отражается усмотренное выше (…) взаимоотражение активных и пассивных сил. Характер и память, умопостигаемый склад склонностей и склад вещей — является как бы проекцией во временность изначальной двуликости монады. Характер и память — это активное и пассивное в монаде. Характер есть окно неограниченных потоков сил, так как он определяет, какие силы из мирового запаса (…) будут даны монаде; память же есть неограниченная сокровищница воспоминаний. Это снова можно пояснить схемой.

Монада

активное пассивное

характер память

силы вещи

склонности воспоминания.

12. Эти два столпа индивидуальности связываются способностью внимания, которая во мне более всего есть я сам. Внимание соединяет прошлое с настоящим, распоряжаясь в области памяти и выбирая действия, определяющие будущее. Характер и память, объединенные произвольным вниманием, образуют природу или сущность монады.

13. Теперь можно вернуться к вопросу о взаимодействии монад, обладающих более чем двумя силами. Пусть одна монада действует на другую. Последняя опознает это действие, как насилие, но, так как она способна ко многим реакциям, то будет действовать не сразу, как простейшая монада, а после более или менее длительного процесса внутренней работы в области характера и памяти. Значит, ответное действие будет обусловлено не только внешним воздействием, но в известной степени и природой монады. Таким образом, здесь не будет уже того однообразия, которое наблюдается у простейших монад, весьма подобных друг другу и различающихся почти что только численно.

14. Внутренний процесс выбора действий, совершающихся в монаде, образует во времени ряд, в котором, согласно общему мнению, господствует психическая причинность. Следует различать два значения, которые придают слову «причинность». Во-первых, можно говорить о причинности простого следования событий, какая наблюдается в видимом мире под именем физической и в душевной жизни под именем психической; во-вторых, существует творческая причинность, где действие производится причиной. К области этой последней принадлежит магическое влияние монады на монаду и творчество вещей монадами. Причинность следования я не буду рассматривать. Гораздо важнее творческая причинность. Наблюдение показывает, что, как тогда, когда монада творит вещи, так и тогда, когда она подчиняет другие монады своей воле, она не есть полная (адекватная) причина своих действий. Сила, которой она действует, дается ей, а не создается. Одинаковость сил, какими обладают многие монады, как я указал выше, заставляет предположить некоторый общий источник, из которого действуют силы. Поэтому монада есть случайная причина своих действий, само же действие надо отнести к его сверхмонадическому источнику, введя таким образом понятие еще особого рода причинности, которую можно назвать непрестанной. И в самом деле, она заслуживает этого имени; это подтвердит всякий, кто наблюдал, какой опасный ключ к ее сокровищам представляет в наших руках внимание. Стоит задержать внимание на мелькнувшей мысли о действии, как сила пробуждается и начинает очаровывать внимание; и если чем-либо другим оно не будет отвлечено в сторону, сила пленит его и взорвется. Рвение фанатиков всех видов имеет причиной пленение их внимания той или иной идеей; тем же объясняется и могущество страстей.

15. Итак, в творческой причинности я различил два момента: причину случайную и непрестанную. Их общее действие неизмеримо богаче своей случайной причины и настолько же беднее своей непрестанной причины.

16. Причинность следования имманентна душевной жизни монады или еще теснее — ее среде. Случайная причинность открывает путь трансцендентному действию сил: от монады к монаде или от монады к вещи. Наконец непрестанная причинность эминентна, так как бесконечное богатство источника

сил всегда превосходит их случайные действия. Изложенное различение родов причинности можно выписать в таблице.

I. Причинность следования — имманентна.

а) психическая — между переживаниями одной монады

в) физическая — между представлениями

II. Причинность случайная — трансцендентна.

а) магическое влияние — от монады к монаде

в) творчество символов — от монады к представлению.

III. Причинность непрестанная — эминентна.

17. Никакая иная причина не возможна. В самом деле, причинность есть некое отношение элементов сущего. Но сущее разделяется на монады и их вещи. Только между этими элементами и могут быть те или иные отношения. Нетрудно видеть из таблицы, что уже первые два рода исчерпали все возможные отношения в сущем — в ней отсутствует только трансцендентно-вещная причинность, так как вещь, не обладая произволением, не может входить в иные причинные соотношения, кроме следования во времени; для установления же временной последовательности возникновения вещей надо, чтобы они наблюдались одной монадой, т. е. были имманентны ее среде.

18. Причинность следования, как сказано выше, я не буду подвергать рассмотрению, причинность непрестанную исследую во второй и третьей части книги, а сейчас обращусь к случайной. Из двух видов этой последней, творчество символов было уже разъяснено в главе о представлении, поэтому в настоящей главе, трактующей об отношениях монад, нужно исследовать магическое влияние.