Олег Поль - Остров Достоверности

17. Итак, речь идет о построении сред выбором и созданием. Но так или иначе, каждая монада имеет среду. Однако теория построения через частичное усмотрение, как я только что показал, приводит ко многим трудностям, от которого свободна теория непрестанного созидания сред личностями. Чтобы победить трудности, надо принять, что каждая монада имеет, т. е. постоянно созидает среду и даже, вероятно, не сразу. Надо признать, что символы — во власти субъекта и он из них творит картину мира. Если мы стали бы это отрицать, мы все же не могли бы игнорировать действительности и пришлось бы принять, что есть ощущения двоякого рода: настоящие и произвольно созидаемые воображением, причем последние представляют настолько удачные копии первых, что иногда могут быть приняты за них.

18. Кроме того, нельзя также забывать несомненный факт символичности материи. В виду важности вопроса я считаю необходимым отступить от принятого намерения излагать только положительный ход мысли, не отклоняясь в критику, и обозреть главные учения о материи, чтобы обозначить место, занимаемое между ними монадологической метафизикой. Для простоты удобно воспользоваться методом наглядной схематизации. В нижеследующих чертежах кружочки обозначают монады, а большие круги — их среды (последние, для простоты начерчены только при доминантах). Стрелки обозначают действия. При этом синий цвет знаменует психическое, а красный — физическое. Между этими разнородными видами бытия, немыслимы взаимодействия. Материя есть бездеятельная протяженная вещь и не может влиять на душу; поэтому красная стрелка не может быть направлена на вещь. Черным цветом обозначается гипотетическое непознаваемое бытие.

19. По отношению к проблеме материи история выдвинула три взгляда. А) Во-первых, иные не приписывают ей никаких чувственных качеств, оставив только понятие некоторой непознаваемой сущности, действующей на монады и вызывающей представление видимого мира, а все чувственные свойства относят на счет продуктивной деятельности воображения. В) Во-вторых, иные приписывают материи некоторые первичные чувственные свойства, отнеся остальные на счет деятельности воображения. С) В-третъих, оставляют ей все чувственные качества, как интуитивно воспринимаемые, ничего не относя на счет работы воображения.

20. При первом взгляде (см. схему I) приходится принять действие некоторой невидимой силы на монаду, вследствие которого монада производит априорными силами пространственную среду, наполняемую материальными феноменами, в которых являются вещи.

21. Во втором случае (см. схему 2) нужно принять возможность воздействия духа на материю и обратно, а также взаимодействие частиц материи в некотором особом атомном мире.

22. Наконец в третьем случае (см. схему 3) приходится принять только действия духа на материю. Обратного действия нет, а есть вступление материи в сознание монады в акте интуитивного постижения.

23. Все три теории имеют частные недостатки, состоящие в принятии некоторого действия психического на физическое и обратно, или действия чего-то неизвестного на психическое, что и делает их неприемлемыми. Но и кроме этих важных недостатков у всех трех замечается один общий недосмотр, состоящий в том, что они игнорируют символичность материи. Наши тела не только суть пространственные образы, но еще и колонии живых существ, до известной степени подчиненные нам. И эти колонии непременно должны быть включены в схему. Однако стоит произвести такое включение, как все схемы приобретают необычную сложность. Для облегчения обозрения, чтобы не загромождать чертежа, я рисую стрелки — знаки действия — только

в отношении одной из доминант.

24. При взгляде на получившиеся схемы становится ясно, что везде нижний ярус остается без употребления, представляя собою лишний балласт. В первой схеме (рис. 4) совершенно не нужны ничего не объясняющие вещи в себе. В самом деле, пусть какие-нибудь монады тела совершают некоторое действие. Это действие в сфере представления выразится изменением образа тела, для объяснения которого придется допустить, что монады тела действуют на неизвестную вещь в себе, а эта последняя — на доминанту. Ясно, что эта неизвестная вещь ни к чему не нужна, так как ничего не объясняет — с таким же успехом можно провести стрелку от в к В, и получится схема монадологической метафизики, каковую и предлагает (см. сх. 7) философия вселенского спасения.

25. Точно так же в следующей схеме (с. 5) в действует на материальное тело В, а последнее — на доминанту В. Но нет никаких оснований прибегать к действию психического на материальное и обратно, т. к. можно провести стрелку от в к В — и опять получится схема 7.

26. Наконец, в преобразованной третьей схеме (см. сх. 6), которой нельзя отказать в своеобразии, всеобщий материальный мир получает вид как бы театра марионеток или специального мира символов, к которому и обращаются монады при общении. Например, некоторые монады умопостигаемого тела в, или какого-нибудъ другого, совершают действие; при этом они, по неизвестному побуждению, как бы для сообщения к сведению других монад, производят изменения в образе материального мира. Доминанта опознает это изменение и по нем заключает о жизни умопостигаемого тела. Еще сложнее обратный процесс. Монада В хочет, например, двинуть рукой. Приходится допустить, что она действует на умопостигаемое тело в (стрелка В — > в не нарисована), а это последнее действует на физическое тело;, в котором происходит изменение.

27. Несмотря на искусственность объяснения, интуитивистическая схема не примышляет в мир лишних элементов, каковыми являются, например, вещи в себе или материальные частицы, представляющие попросту осадок недоумений. (Подчеркнуто переписчиком). Поэтому она, в противоположность двум вышеуказанным, мыслима с точки зрения идеи символизма. Но против нее говорит, во-первых, необходимость допущения в ней действия духа на материю, а, во-вторых, все сказанное выше о недостаточности принятия только одной всеобщей среды; если принять все, высказанные там (…) соображения, то придется всеобщий мир обернуть в виде многих сфер вокруг доминант и монад и получится снова схема философии вселенского спасения.

28. Все три указанные теории в различных видоизменениях повторяют ту мысль, что тело и душа есть один и тот же предмет с двух сторон, или тело есть явление души, и т. д. Но к телу должно отнести не одну душу, а множество их. Стоит забыть это, как становится непонятной необыкновенная сложность телесной машины и вся философия приобретает нежизненный характер, — а потому и не может рассуждать о спасении жизни из реального мира. В изложенном же мною понимании жизнь признается главной реальностью, материальные же образы имеют служебное значение для познания монады монадой, каковое и есть единственное истинное познание. Правда, при такой теории кажется, будто вне нас нет реальности, и получается нечто вроде субъективного идеализма. Пусть вне нас и нет реальности, но мы сами представляем целое море реальности, мы составляем вселенную, — этого довольно. И идеализм, и интуитивизм слишком общи; а развитая мною теория, предполагающая субъективное творчество картин мира, но с помощью сил, черпающих из общего источника, вносит закономерность в понимание чувственного восприятия.