Олег Поль - Остров Достоверности

В наше время, когда мужчины потеряли способность видеть идеи и предлагают женщинам идеал какого-то машинного (базарного) равенства, многие из них, наивно думая, что это их собственное открытие, борются за равноправие и даже за свободную любовь.

Потому-то так ценно вновь указать на великолепный образ женственного совершенства, который дала Церковь.

51. Истинное достоинство человека, о котором не подозревали древние мудрецы, было открыто тогда, когда материнственность человека простерлась столь высоко, что охватила и Бога, когда благословенная в женах стала в отношение материнства к самому Богу, и Бог, полнота тайны, Творец всего сущего, подобно твари, назвал Ее своей матерью. И Она, царственный человек, Дева Мария, стала Матерью по благодати самого Бога и всей вселенной.

Областью религии является спасение, которое должно совершаться. То, что сам Бог совершает для нас — это относится к истории, религия же — это наша активность в истории.

Бог дал нам для решения задачи пола решительно все: явил нам образ совершенного отношения полов, дал таинство брака и пострижение в монашество для преображения пола, дал нам сильных помощников и молитвенников. И наш долг, наше дело в спасении вселенной — преображать отношения полов с помощью Божией. Наша религиозная обязанность — восходить к небесной Любви.

53. В заключение главы о любви следует коснуться вопроса об избранности во всякой любви, как между мужчинами и женщинами, так и между друзьями вообще, между людьми, сущими на земле, и небожителями, наконец, даже между человеками и всякой тварью.

Есть типы людей, как и отдельные личности, которые в замысле Божием о мире мистически прилажены друг к другу. Они соответствуют один другому, как кристалл отвечает свету, цветок — солнцу, дерево — ветру и так далее. Их взаимная любовь, начиная с самого общего — с особенного отношения всего мужеского пола ко всему женскому полу, включая далее мистическую близость целых народов и кончая личным дружеством, — замыкает тот круг, ту систему, в которой открывается Бог. Сюда же относится даже близость сердцу человека той или иной природы.

Вообще говоря, условие возможности Царства Божия есть всеобщая любовь двух видов: во-первых, любовь всех ко всем и, во-вторых, как бы сверх этого, дружественная любовь к близким сердцу. Только через такую полноту любви возможно вместить Божию любовь, именуемую благодатью, и достичь жизни в истинном богопознании.

Известно то чувство ужаса, которое овладевает подростком, когда он впервые узнает о том, как совершается продолжение рода человеческого. Это чувство давно было предметом забот людей, интересующихся воспитанием юношества; ведь, говорят, бывали случаи самоубийства в связи с указанным переживанием ужаса. Но педагоги, врачи и моралисты наивно думают, что весь секрет в том, что дается неправильное объяснение: надо как-то здраво осветить вопрос, умело подвести ребенка к знанию — и все будет в порядке. Нет недостатка в книгах, где пытаются доказать, что половой акт в порядке вещей, что все это естественно. Обычно изложение ведут так, что начинают с размножения цветов, потом переходят к птицам, лягушкам, кошкам и наконец — к человеку. Это — злой прием; это — попытка постепенно заставить человека забыть о его райском состоянии, когда не было плотского союза такого, какой есть ныне. Ибо растения пали меньше всего, в них еще проглядывает райская красота пола, отчего они и не стыдятся ничего; звери пали глубже, но всех ниже — человек. И вот ученые воспитатели пытаются внушить, что человек — существо такого же порядка, как лягушки, что для него хорошо то, что естественно.

Но на самом деле детский протест против естественного акта есть воспоминание об утраченном рае. Извращенное искусство приучило людей думать, что в раю первобытные люди жили, как невинные животные, не стыдясь друг друга, не боясь естественного размножения. У них был естественный брак, только не было жестокого сладострастия, как уверяет один почтенный мыслитель. Но дети не могут принять такого Рая; их ужас перед половым актом есть вопль человека, помнящего свое царственное достоинство.

Дети чувствуют несовместимость царственной любви мужчины и женщины и их видимого соединения. Не надо думать, что они по глупости и невинности ничего не понимают в этих вопросах. Они любят сказки, где постоянно встречаются свадьбы, и сочувствуют этим свадьбам; они удовлетворены, когда, после многих приключений Иван-царевич женится на Василисе Премудрой. Хотя они и не сознают всей глубины любви, но брак сказочного царевича и премудрой девы им понятен — брак, после которого о них известно только то, что они вместе царствуют в царстве чистой фантазии. И для них нестерпимым диссонансом звучит потом известие о состоянии пола на нашей земле.

Первое впечатление бывает самым верным. Первое впечатление ребенка от знания о половом акте есть истинное впечатление, в нем раскрывается божественное знание. Так относиться к полу и любви, как относятся дети, то есть ужасаться плотского союза и одобрять сказочный брак, — значит исполнять заповедь Христову — принимать Царство Божие, как дитя.

Люди ошибочно думают, что естественный брак дает некое проникновение в душу другого. Нет, проникновение это, если оно и есть, совершается не благодаря телесному союзу, а несмотря на него, вопреки ему. Ибо проникать в тайну любимого, значит созерцать его в свете Царства Божия, значит как бы заранее жить с ним в Царстве Небесном; но ведь там, как сказал Христос, не женятся и замуж не выходят, а живут как ангелы на небесах. Если бы плотской союз мог что-нибудь добавить к тому, что дает любовь без него, то непонятно, почему же Бог лишил Рай средства сближения и познания друг друга? Если бы этот союз давал какое-то слияние душ, то почему же он будет исключен из жизни вечного блаженства — исключен навсегда? Почему Христос сказал с такой грустью, что во время его пришествия, т. е. к моменту страшной встречи нашего старого мира с грядущей вселенной будет так же, как было перед потопом: люди будут пить, есть, жениться и замуж выходить?

Святой Иоанн Дамаскин говорит, что если бы человек не пал, конечно, размножение его совершалось бы не так, как теперь. Преподобный Иоанн Лествичник говорит, что если бы Адам не пал, он, конечно, не познал бы, что такое жена. Таких мнений великих созерцателей можно привести множество и, вместе с тем, они не гнушались браком; они благоговейно принимали причастие от священников, состоящих в браке, они сами советовали брак многим. Гнушаться браком значит видеть в нем мистическое общение с сатаной; восхвалять его, как духовное проникновение супругов друг в друга, значит видеть в нем мистику Царства Божия. Великие аскеты были свободны от обоих крайностей; в самом физическом соединении они не видели никакой мистики, ни темной, ни светлой, ибо в нем есть только мистика родовой стихии. Правда, может быть в нем и касание ада в «жестоком сладострастии», о котором говорит Достоевский, может быть и касание Царства Божия, — но лишь в той мере, в какой сила небесной любви побеждает родовую стихию. И если любящие супруги хотят подлинного мистического взаимопроникновения, они не могут сделать ничего лучшего, как победить плоть и достичь чисто духовного союза.