Юлиус Эвола - Восстаие против современного мира

В эротическом символизме этих традиций тот же смысл имеет и изображение божественной четы в позе «випарита-майтхуна», то есть при совокуплении, при котором мужчина неподвижен, а шакти, напротив, пребывает в движении.

См. Е. Sénart, Les castes dans l'Inde , cit., p. 68, Законы Maну , IX, 166; V,148; см. V, 155: «Для жен не существует отдельно жертвоприношения, обета, поста; в какой мере она повинуется мужу, в такой же она прославляется на небе». Здесь нельзя не коснуться вопроса о женском жречестве и не сказать о том, что оно не противоречит изложенным выше идеям: такое жречество традиционно имело лунный характер; иными словами, оно основывалось на реализации специфически женской дхармы , понимаемой как абсолютное стирание личностного принципа для того, чтобы открыть пустое пространство, используемое в последующем, к примеру, оракулом или богом. Особо скажем об искажениях, свойственных выродившимся цивилизациям, где лунный женский элемент узурпирует верховенство в иерархии. Кроме того, существуют также особые инициатические и сакральные методики использования женщины в так называемом «пути секса» (см. J. Evola, Metaflsica del Sesso, cit.).

См. Handbuch der klassischen Altertumswissenschafts , vol. IV, p. 17.

Так же и в Древнем Китае, в «Ню-ки-ци-пень» (V) читаем: «Когда женщина уходит из дома родителей в дом мужчины, она оставляет там все, даже свое имя. У нее больше не остается ничего своего: все, что она носит, все то, чем она является, ее личность —все это принадлежит тому, кто ей дан как супруг». В «Ню-хин-шу» подчеркивается, что женщина должна быть в доме «как тень или как простое эхо» (apud S. Trovatelli, Le civiltà e le legislazioni dell'antico Oriente , Bologna, 1890, pp. 157-158).

Cm. A. Réville, Les religions du Mexique , cit., p. 190.

См. De Lorenzo, Oriente ed Occidente , Bari, 1931, p. 72. Аналогичные обычаи можно встретить и у других индоевропейских народов: фракийцев, греков, скифов и славян (см. С. Clemen, Religionsgeschichte Europas , Heidelberg, 1926, vol. I, p. 218). В цивилизации инков самоубийство вдов с целью последовать за мужем не было возведено в закон, но было обычным делом, и женщины, не осмеливающиеся предпринять этот шаг или имеющие какие-то доводы против него, презирались всеми (см. A. Réville, Les religions du Mexique , cit., p. 374).

См. Законы Maну , IX, 29: «Ta, которая, обуздывая ум и тело, не изменяет мужу, достигает [после смерти] миров мужа».

См. Брихадараньяка-упанишада , VI, ii, 14; Прокл, Комментарий к Тимею , V,331b; II,65b.

Законы Maну не только запрещают женщине иметь собственную инициативу и предписывает ей быть собственностью отца, супруга и сына (V, 147-148; IХ, 3), но и утверждают: «Муж, [даже] чуждый добродетели, распутный или лишенный добрых качеств, добродетельной женой должен быть почитаем, как бог» (V, 154).

Еще одной скандальной для наших современников темой является сакральная проституция, практиковавшаяся в древних сирийских, ликийских, лидийских и фиванских египетских храмах. Сакральная жертва тела и девственности имела свои строгие формы. В таких обществах женщина должна была отдать свое тело в первый раз не по зову влечения к какому-то конкретному мужчине, но первому мужчине, давшему ей в храме монету любого достоинства: в смысле священного жертвоприношения это было жертвой богине. Только после такого ритуального жертвоприношения своего тела женщина могла выходить замуж. Геродот ( История , I, 199) указывает на важную деталь: «она уходит домой и затем уже ни за какие деньги не овладеешь ею вторично» (перевод Г. Стратановского — прим, перев .) —это показывает, как мало в этом всем было «распущенности» или «проституции».

Эмансипированная девица, холостячка (фр.) — прим. перев .

Согласно статистике 1950 года, полученной медиками (С. Freed & W. S. Croger),75 % североамериканских девушек являются «сексуально анестезированными», а их «либидо» (используя терминологию Фрейда) смещено в сторону нарциссического эксгибиционизма. В целом же для англосаксонских женщин вообще характерна невротическая ингибиция в половой жизни, происходящая от их ложного представления о «достоинстве» наряду с пережитками пуританской морали. Реакция в виде так называемой «сексуальной революции» принесла с собой убогую атмосферу мелкой развращенности, превратив секс в обычный продукт потребления.

Результат выбора собственной половой позиции, независимо от анатомии и биологического пола — прим. перев .

См. J. Evola, Metaflsica del Sesso , cit., особенно гл. V и VI.

Формулировки из Упанишад для сексуального союза: «Силой и славой я дарю тебе славу». «Я —небо, ты —земля. Давай же приложим усилия, сольем воедино семя, чтобы приобрести дитя —мальчика ( Брихадараньяка-упанишада , VI, iv, 8; VI, iv, 20-22; см. Атхарваведа , XIV, 2, 71) (перевод А. Сыркина — прим. перев .).

См. J. Evola, Metaflsica del Sesso , cit.

См. Законы Ману , IХ, 35-36: «[При сравнении] семени и утробы семя считается важнее, так как потомство всех живых существ отмечено признаком семени. Какое семя посеяно в поле, в [должное] время приготовленное, такое же семя вырастает там, наделенное качествами, присущими ему». На этой основе кастовая система знала также и гипергамию: мужчина высшей касты мог обладать, кроме женщины из своей касты, женщинами из низших каст —неважно, насколько высокой была его каста (см. Парикшита , I, 4; Законы Ману , III, 13). Среди диких народов можно найти идею о дуальности mogya —кровии ntoro —духа, который передается исключительно по мужской линии (см.L. Lévy-Bruhl, L'Âme primitive , cit., p. 243).

В индийской традиции мужское семя часто называется вирья —термином, который в текстах, посвященных аскетическим техникам, особено буддистским, также используется для обозначения силы «против течения», которая может сверхъестественным способом обновить все человеческие способности. Как знак отличия шиваитские аскеты и йоги носят эмблему фаллоса. В Лидии, во Фригии, в Этрурии и других местах могилы украшались фаллическими символами или статуэтками итифаллической формы (см. A. Dietrich, Mutter Erde, Leipzig, 1925, p.104): в этом выражалась связь мужской силы и силы воскрешения. В Книге мертвых (ХVIII) можно прочитать такие призывы мертвого: «О божественность, истекающая из мужского начала (дословно: из фаллоса), поддерживай горящие угли!... О фаллос Осириса, который поднимается для уничтожения бунтовщиков! Я твоей властью сильнее сильных, мощнее мощных!». Таким же образом в эллинизме Гермес при помощи итифаллического символа обозначал воскресшего изначального человека, «который стоял, стоит и будет стоять на ногах» согласно различным фазам проявления (см. Ипполит , Философумена , V, 8,14). Отголоском этого в качестве предрассудка остался в Древнем Риме амулет в виде фаллоса, разрушающий чары и отгоняющий пагубные влияния.