Эмиль Дюркгейм - Моральное воспитание

Но этот принцип, будучи принят, требует, чтобы его применяли осмотрительно и благоразумно. Речь не может идти о том, чтобы при каждой индивидуальной провинности разделять ответственность между виновным и всем классом. Коллективная ответственность мало что значит в каждом поступке, рассматриваемом отдельно и изолированно от всех других; реально она ощущается только в совокупности поступков, совершенных всеми в течение определенного периода времени, в общем поведении класса. Чтобы иметь возможность ее оценить, нужно с регулярными временны ´ми интервалами подводить, так сказать, моральный итог не в отношении того или иного индивида, а в отношении класса, рассматриваемого коллективно, оценивать его как целое и привязывать к этой оценке определенные санкции. Например, каждую неделю можно производить учет всего, что было сделано хорошего и плохого, собирать заметки, наблюдения, делавшиеся изо дня в день, и в соответствии с впечатлением, сложившимся из этого учета, присвоить или нет всему классу в целом ту или иную награду: любимое занятие, исключительно приятное времяпрепровождение, чтение, прогулку и т. п. Награда будет адресована всем, поскольку она заслужена всеми, без различения индивидуальностей. Я не рассматриваю здесь детально правила, по которым должна осуществляться эта оценка, какой коэффициент надо присваивать серьезности общих провинностей или важности похвальных действий, и какой их частоте. Это вопросы, которые без особых затруднений решит практика. Важно, чтобы ребенок хорошо и каждый момент чувствовал, что он работает для всех и все работают для него. Существование этих коллективных наград, которые можно свободно присуждать или нет в зависимости от обстоятельств, позволяет решить проблему школьной казуистики, смущающей иногда сознание учителя; это вопрос о том, надо ли наказывать весь класс за провинность одного ученика, когда истинный виновник не известен. Оставить провинность без наказания – дело серьезное; наказать невиновных жестоко. Напротив, нет ничего более естественного, чем не проявлять благосклонность, которая уместна только тогда, когда все протекает нормально. Лишение коллективной награды является лучшей санкцией для анонимных проступков.

Общие идеи, общие чувства, общая ответственность – вот безусловно то, чем следует наполнять коллективную жизнь класса. Но класс – это группа молодых людей одного возраста, людей одного поколения. Общество, наоборот, всегда включает множество поколений, прибавляющихся и присоединяющихся друг к другу. Когда мы вступаем в жизнь, мы находим вокруг себя совокупность идей, верований, обычаев, которые другие приняли и практиковали до нас, которые являются наследием, завещанным старшими и которые даже почти не изменятся в процессе нашего индивидуального существования. Тем самым мы связаны не только с нашими современниками, но и с нашими предшественниками; и отсюда у нас есть ощущение, что над нами существует безличная сила, которая образовалась до того, как мы родились, и переживет нас, и воздействие которой мы испытываем: это общество. А без ощущения связи, соединяющей нас таким образом с другими поколениями, создающей из этого последовательные фазы развития одного и того же существа, а именно коллективного существа, социальная солидарность окажется весьма неустойчивой, поскольку ее длительность будет равна лишь длительности человеческой жизни, и ей понадобится воссоздаваться заново в каждом новом поколении. Следовательно, было бы хорошо, чтобы ребенок также, поступая в класс, ощущал, что группа, частью которой он является, не только что случайно возникла, но что он вошел в уже сформированную моральную среду, которая существует не со дня начала учебного года. С этой целью было бы полезно, чтобы каждый класс хранил какие-нибудь воспоминания о предыдущих поколениях: журналы почета, в которых были бы собраны лучшие задания, выполненные учениками былых времен, были бы одним из способов связать настоящее с прошлым. Можно также документировать все события, которыми в предыдущие годы была ознаменована жизнь класса, благородные поступки, награды за выдающиеся достижения, наиболее важные праздники и т. д. Словом, нужно, чтобы каждый класс имел свою историю, которая бы учила его тому, что у него есть прошлое и которую ему надо знать. По той же причине необходимо, чтобы каждый учитель был в курсе того, что происходило в классе, поступающем под его начало, в течение предыдущих лет, чтобы он знал его историю, чтобы он хорошо знал своих учеников и основные события их школьной жизни. При соблюдении этого условия у ребенка в конце каждого учебного года не будет впечатления оборванной связи, а с наступлением нового учебного года – создания новой связи, которая сама, в свою очередь, продлится недолго. Он почувствует тогда, что вся школа, вся череда классов, через которые он проходит, образует преемственное целое, составляет одну и ту же моральную среду. Он почувствует себя более защищенным и поддержанным своим окружением, и чувство солидарности будет таким образом усилено. Правда, чтобы предотвратить прерывистый характер школьной жизни, иногда предлагали ввести постоянное руководство одним и тем же классом одному и тому же преподавателю, и эту практику действительно осуществляли в некоторых учебных заведениях. Мы уже говорили об отрицательных сторонах и опасностях этого. Авторитет учителя слишком велик, чтобы можно было оставить детей под воздействием одного и того же преподавателя в течение всех лет обучения. Нужно, чтобы разнообразие сменяющих друг друга учителей препятствовало слишком большому влиянию каждого из них, что в результате подавляло бы индивидуальность ребенка; но нужно также, чтобы эти следующие друг за другом влияния друг другу не противоречили: в определенной мере между ними должна существовать связь, и ребенок должен чувствовать, хотя и разнообразное, но преемственное, воздействие, которому он подвержен. Обеспечивать эту преемственность должен главным образом директор школы. Это не значит, что ему нужно создавать ее неизвестно откуда и путем применения власти, точно так же, как учителю не нужно создавать неизвестно откуда дух школы. Но он должен налаживать контакты между учителями, препятствовать тому, чтобы каждый из них рассматривал свою задачу как самодостаточное целое, тогда как она должна служить лишь продолжением и подготовкой близких друг другу задач. Словом, именно на директоре лежит обязанность представлять дух, моральное единство школы, так же как на учителе – обязанность представлять дух, моральное единство класса.

Итак, у школы есть все, что нужно для того, чтобы пробудить у ребенка дух солидарности, смысл жизни в группе. Но если бы свойственная ему коллективная жизнь должна была бы внезапно остановиться в тот момент, когда ученик заканчивает учебу в последнем классе, если бы, покидая эту социальную среду, достаточно закрытую, дававшую ему приют в детстве, он вдруг оказывался заброшенным в одинокую жизнь в большом обществе, то уносимые им из школы ростки социальности могли бы легко завянуть, замерзнуть под воздействием холодных и сильных ветров, дующих в этих громадных социальных пространствах. К счастью, с некоторых пор школьное общество само стало испытывать потребность развивать за своими пределами разного рода ответвления, благодаря которым оно себя продолжает во взрослых обществах. Это послешкольные дела и организации, общества бывших учеников, попечительские общества, в которых бывшие и нынешние школьники встречаются и объединяются, вместе участвуя в социальной жизни. Они образуют не только превосходные школы гражданских добродетелей, но и имеют то неоценимое преимущество, что предоставляют ребенку в тот момент, когда он покидает школу, новую группу, которая его принимает, организует, заботится и держит в здоровом напряжении, которая позволяет ему избежать столь гнетущего влияния моральной изолированности. В общем, все, что может увеличить количество контактов между следующими друг за другом поколениями (а именно это и делают различные формы послешкольной деятельности), обладает величайшей социальной полезностью. В самом деле, каждое поколение обладает своим собственным характером, своим собственным образом мышления и чувствования, своими потребностями, своими особыми стремлениями. Здесь есть один факт, причины которого еще очень плохо изучены, но который неоспорим. Это лингвистические изменения в каждом поколении, изменения в модах, в художественных вкусах, в философских воззрениях. За космополитическим поколением следует поколение, приверженное узко национальному идеалу, или наоборот. За пессимизмом следует оптимизм, за религиозным догматизмом – анархизм и т. д. Эта моральная прерывистость поколений чревата опасностью превратить социальную эволюцию в череду сбоев, потрясений, придающих истории совершенно разнородные направления, если не принимать предупредительные меры для того, чтобы различные поколения сближались тотчас же и настолько полно, насколько возможно, с тем чтобы взаимно проникать друг в друга и уменьшать таким образом существующий между ними моральный разрыв.