Эмиль Дюркгейм - Моральное воспитание

Общее влияние преподавания

Мы видели, как школа, уже тем, что она является сложившейся группой, может привить ребенку привычки групповой жизни, потребность в привязанности к коллективным силам. Но помимо этого весьма общего воздействия, существует и другое, которое школа способна оказывать в том же направлении посредством разнообразных дисциплин, которые в ней преподаются.

Конечно, на первый взгляд может показаться странным, что образование может способствовать моральному воспитанию. Ведь образование относится к сфере теории, умозрения, а мораль – к сфере действия или практики. Но дело в том, что наше поведение связано с тем, как мы представляем себе вещи, к которым применяется наше действие. Наша мораль уже только тем, что мы существа интеллектуальные, опирается на ум. В частности, в соответствии с представлением, которое мы создадим себе о социальной реальности, мы будем более или менее способны к ней привязываться. Мы больше или меньше связаны с каким-то существом, в зависимости от того, как мы его себе представляем. Подобная концепция социальной реальности является теоретической, и преподаваемые дисциплины разного рода вносят вклад в ее формирование. Преподавание физических, естественных наук само по себе играет важную роль в этом процессе.

Так, существует определенное состояние ума, которое составляет очень серьезное препятствие для формирования чувств солидарности, и для борьбы с которым преподавание естественных наук особенно хорошо подходит; это состояние ума можно назвать упрощенческим рационализмом. Оно характеризуется фундаментальной склонностью считать, что в мире лишь то реально, что совершенно просто, настолько скудно какими-либо качествами и свойствами, что разум может уловить их одним-единственным взглядом и одним махом создать себе о них ясное представление, подобное тому, которое у нас есть о математических объектах. С этой точки зрения мы можем быть уверены, что имеем дело с неким подлинным элементом реальности лишь в том случае, если этот элемент может быть с очевидностью понят в непосредственной интуиции, в которой не осталось ничего смутного или неясного. Так, иногда говорят, что в телах единственное, что действительно реально, – это атом, простой, неделимый, без цвета, вкуса, звука, формы, размеров; это простое определение абстрактного пространства. Но что тогда представляют собой эти столь сложные качества звука, вкуса, формы и т. п., которые нам всегда даны только в смутных ощущениях? Простые видимости, порожденные тем, что мы не созданы для того, чтобы видеть реальные вещи. Когда мы рассматриваем их издалека и извне, через чувственных посредников, они сначала выступают для нас главным образом как туманности, в которых мы не различаем ничего определенного. Но если подвергнуть их мыслительному анализу, то тогда эта мешающая завеса будет разорвана, облако, закрывающее реальность и являющееся лишь продуктом нашей особой оптики, рассеется, и нераздельная, неразличимая, слитная масса, которую мы замечали ранее, превратится в констелляцию элементов, отделенных друг от друга, и вполне простых. Вместо спутанного набора свойств, смешанных между собой, перед нами будет, так сказать, система математических опорных точек. В целом это позиция, которая в Новое время нашла наиболее выдающееся и совершенное выражение у Декарта. Хорошо известно, что, по Декарту, реально лишь то, что может быть объектом ясной идеи, прозрачной для ума; для него ничто не может быть объектом столь же очевидным, как математическая простота.

Если бы подобная мыслительная позиция оставалась в кругу ученых и философов, то здесь не стоило бы о ней говорить. Но под влиянием разнообразных причин этот упрощенческий подход стал составной частью французского сознания. Хотя этот способ понимания вещей является в принципе теоретическим, он оказывал исторически и оказывает сейчас важное воздействие на практику, особенно на моральную практику. На самом деле, общество – это чрезвычайно сложное целое. Если же мы применяем к нему принцип упрощенческого рационализма, то мы должны сказать, что эта сложность ничто сама по себе, не обладает реальностью, что только то реально в обществе, что просто, ясно, легко представимо для ума; но единственное явление, удовлетворяющее всем этим условиям, – это индивид. Индивид, таким образом, оказывается всем тем, что реально в обществе. Это значит, что общество само по себе – ничто, оно не составляет реальность sui generis, но является лишь обобщающим термином, обозначающим сумму индивидов. Но в таком случае наша моральная деятельность оказывается лишенной всякого объекта. Для того чтобы можно было любить общество, отдавать себя ему, считать его целью своего поведения, необходимо, чтобы оно было еще чем-то иным, нежели словом, абстрактным термином; необходимо еще, чтобы оно было живой реальностью, одушевляемой особым существованием, отличным от существования составляющих его индивидов. Только при этом условии оно может выводить нас за пределы самих себя и, следовательно, играть роль моральной цели. Мы видим, как этот ложный способ понимания реальности может влиять на деятельность и как, следовательно, важно его исправить. Преподавание наук может нам в этом помочь; мы увидим далее, какими средствами.

В предыдущей лекции я показал, как некоторые способы понимания явлений, некоторые интеллектуальные установки могут влиять на моральную организацию народов и индивидов. Это главным образом то особое состояние ума, которое я назвал упрощенческим рационализмом. В общем, с этой точки зрения можно сказать, что мы тем лучше понимаем вещи, чем они более просты. Если мы добиваемся совершенного понимания математических явлений, то это по причине их чрезвычайной простоты. Сложное же, наоборот, в качестве такового всегда может представляться уму лишь смутным, туманным образом. Отсюда тенденция отрицать у него всякую реальность, делать из него простую видимость, результат иллюзии, единственной причиной которой может быть слабость наших интеллектуальных способностей. Сложное выступает для нас таковым только потому, что мы плохо умеем отделять с самого начала простые элементы, из которых оно сформировано. Но в действительности оно есть лишь соединение простых элементов; это отменяет вопрос о том, как сложное может быть переведено на понятный язык. Именно таким образом для Декарта, например, все вторичные качества материи: форма, цвет, звук и т. д. – не имеют оснований в реальности; реальное есть лишь математическая протяженность, а тела – это лишь соединения частей протяженности.