Джеффри Николас - Дюна и философия: путь ментата

Заратустра был первым пророком, заявившим, что спасение души можно обрести через нравственное поведение; следовательно, на передний план выходит личная ответственность: все судимы будут в Судный день.

Время воспринимается как линейное и движется, в сущности, к своему окончательному завершению в борьбе добра и зла. Ницше признает авраамическую традицию пророческих религий, взывающих к власти высшей, чем потомственная или мирская, но и настаивает, что зародилась она задолго до этого – в деяниях Заратустры. Как Ницше писал в «Ecce Homo»:

«Заратустра, первый психолог праведника и, следовательно, друг грешника. Когда упадочный человеческий род возводится в ранг высшего, это возможно лишь за счет контрастных его представителей, людей сильных и уверенных в жизни» («Почему я судьба»)

Такое описание Заратустры отлично характеризует и Муад’Диба, вынужденного убивать, чтобы управлять.

Ницше говорит о будущем человечества, совсем иного человечества. Человек – это канат, натянутый между животным и Сверхчеловеком: ему нужно преодолеть себя в противовес стремлению к самосохранению, характеризующему «Последнего человека». Человечество открыло для себя счастье и чувство удовлетворения, но в результате оно больше не готово рисковать, исследовать свой потенциал.

Это не истинное счастье, и старым фрименам это хорошо известно, тогда как новое поколение фрименов, разжиревших от избытка воды, не заморачивается.

Новый пророк Ницше слишком человечен. Заратустра отказывался верить в Богов и жизнь после смерти, вместо этого он заглядывал внутрь себя для самодисциплины и преодоления препятствий. Муад’Диб демонстрирует эту самодисциплину; и, хоть религия важна в качестве объединяющей силы – силы, признанной и Муад’Дибом, и Заратустрой, – не стоит полагаться на вмешательство высших сил для достижения собственных целей. Представляя Сверхчеловека Ницше, его нового пророка, мы видим того, кто в стремлении к величию готов пожертвовать собственным комфортом и безопасностью, выйти за рамки добра и зла, что для народных масс, все равно, что подвергнуть свою жизнь опасности.

Пророк Заратустра, и проповедник Муад’Диб оба являются людьми – «всего лишь людьми», которые, несмотря на сомнения на счет своего предназначения, отказались от достатка и семьи.

Они стали изгоями, терпели насмешки. Все признаки Сверхчеловека воспринимаются человеческим стадом, как признаки болезни или сумасшествия. «Все хотят одного и того же, все стали одинаковыми, а кто мыслит иначе, добровольно отправляется в лечебницу», – говорил Заратустра. Несмотря на его критику идолов, Ницше пленен своим собственным: Сверхчеловек дарит ему надежду на будущее; архетип, представляющий собой созерцательную силу, ведущую сквозь настоящее к будущему. Таковым был Муад’Диб Фрэнка Герберта и, безусловно, его воплощение в Лето II, ибо «что есть сын, если не продолжение отца?» («Дюна»).

АВТОР ЗАПИСИ:

РОЙ ДЖЕКСОН

ИСТОЧНИК: АРХИВЫ БЕНЕ ГЕССЕРИТ

АЛЬТЕРНАТИВА ВЗГЛЯДАМ ПРИНЦЕССЫ ИРУЛАН

АВТОР: ПРЕПОДОБНАЯ МАТЬ БЕЛЛОНДА

ДАТА: 15210 ПГ

Позволю себе сделать три смелых утверждения о Фрэнке Герберте и его «Хрониках Дюны»:

• Фрэнк Герберт – философ.

• Он философ, и не просто в плане «философского подхода» к жизни или чего-то подобного, а самый настоящий философ, использующий романы как способ выстроить и донести собственную философию.

• «Дюна» Герберта – это труд по философии, переплетенный с идеями Фридриха Ницше таким образом, чтобы представления Ницше о человечестве могли быть поняты в свете ужасных событий ХХ в.

Простейшая энциклопедическая статья о Фридрихе Ницше поведает вам о том, что он был философом из Саксонии, родился в 1844 г. и умер в 1900 г. Еще, возможно, о том, что после занятий с классицистом Ричлем и под сильным влиянием работ философа Шопенгауэра Ницше стал одним из самых юных в истории профессоров, будучи назначенным на кафедру классической филологии в Базельском Университете, – красивый способ сказать, что он давал уроки о цивилизациях Греции и Рима.

Но особенно Ницше известен в современной массовой культуре – после определенного возрождения в 1960-е гг. – благодаря своему странному и восхитительному труду 1883–1985 гг. «Так говорил Заратустра». «Заратустра» – это основанное на сюжете, поэтическое философское произведение, основной идеей которого является развитие человечества в Übermensch .

Übermensch переводят как «Сверхчеловек» или, реже, «Высший человек». Если коротко, Сверхчеловек – не костюмированный персонаж комиксов, он или она – не самый лучший или сильный человек. На самом деле это типичное заблуждение об идее Ницше, хоть он и упоминает ее на первых страницах «Заратустры», называя «Последним человеком». Так как многие читатели Ницше путают его «Последнего человека» со «Сверхчеловеком», Герберт использует идеи Ницше об этих двух понятиях определенным образом.

Герберт также вплетает в «Дюну» идею Ницше о «вечном возвращении», предполагающую, что жить нужно так, словно жизнь будет повторяться снова и снова до бесконечности. Если вам сложно это понять – не переживайте, вы не одиноки. Однако, если вы смотрели фильм 1989 г. под названием «Общество мертвых поэтов», хорошей отправной точкой для размышлений станет философия Джона Китинга carpe diem («лови день»). Польза, ценность и смысл жизни должны проистекать из самой жизни, а не из внешнего метафизического мира или морально-этической системы.

В целом работу Ницше можно рассматривать как реакцию на то, как христианская Европа (или, если брать шире, любая культура с религиозной принадлежностью) создала систему нравоучений и насущности, сопряженную частично или всецело с существованием, деяниями и повелениями метафизического «Бога». «Веселая наука» (1882) – особо наглядный пример подобного типа мышления, заложивший фундамент для смелого произведения о Заратустре. Оно занимает особое место среди трудов Ницше, и не потому что в нем есть идеи, которые Ницше ранее не озвучивал или не затрагивал в последующих работах, а благодаря объединению их в том виде, с которым у философии всегда были трудности, – в виде романа.

Ведь как бы ни противились академические философы, каждой культуре известно, что повествование – чрезвычайно эффективный способ побуждать к пониманию и действию. Ницше, великий разрушитель религии и религиозной морали, понимал это лучше, чем многие думают. У его философского последователя Фрэнка Герберта был и талант, и способность подражать, позволившие ему продолжить план Ницше в реалиях ХХ в., как следствие событий, подтвердивших важность всего, чему Ницше пытался научить нас.