Якоб Бёме - Духовные проповеди и рассуждения. Аврора, или Утренняя заря в восхождении

57. Ибо подобно тому, как духи Божии непрестанно восходят друг в друге, и рождение их бывает для них любовной игрою, и, од­нако, каждый дух сохраняет свое природное местопребывание, или свой locus, в рождении Божием, и никогда не случается, чтобы зной превратился в холод или холод в зной, но все сохраняют свой при­родный locus и восходят друг в друге, откуда жизнь берет свое нача­ло.

58. Так и святые ангелы движутся или странствуют между со­бою во всех трех царствах, отчего каждый получает от другого, то есть от прекрасного облика, от приветливости и доблести другого, свою высшую радость, и, однако, каждый сохраняет свое природное местопребывание, или locus, где он стал тварью, в свою собствен­ность.

59. Подобно тому, как в сем мире, когда приходит к кому­нибудь в дом из чужой страны кровный друг или любимый человек, по котором он имел сердечное желание, то бывает радость, и друже­ская встреча, и приветствие, и любовная беседа, и хозяин предлагает гостю самое лучшее; хотя это лишь холодная вода по сравнению с небесным.

60. Так поступают и ангелы друг с другом: когда воинство одно­го царства приходит к другому или воинство одного княжеского качества — к воинству другого, то бывает только любовный прием, весьма блаженная беседа, дружеская почтительность, весьма бла­женное любовное прогуливание, скромное и смиренное обхож­дение, дружеское целование и вождение гостей и начинаются радо­стные хороводы.

61. Так же, как малые дети, когда пойдут в мае в цветущие поля, и их там иногда соберется много, и они дружески беседуют между собою, и срывают множество различных цветочков; и, нарвавши, несут их в руках, и затевают веселые хороводы, и потом от радости сердца своего поют и веселятся: так делают и ангелы на небе, когда соберутся вместе из разных воинств.

62. Ибо поврежденная природа с величайшим прилежанием трудится в мире сем, чтобы иметь возможность произвести небес­ные формы; и малые дети нередко должны были бы быть учителями родителей своих, если бы родители могли понять это; однако, к со­жалению, в наши дни повреждены и малые, и старые; ибо старинная пословица гласит: как певали старые, так научились и малые.

63. Этим высоким смирением ангелов дух увещает детей мира сего оглянуться на себя, имеют ли они такую же любовь друг к дру­гу? Есть ли у них и такое же смирение? И как полагают они о себе: какие они ангелы, и похожи ли на тех? Ибо они содержат в себе третье ангельское царство.

64. Вот дух хочет поставить тебе здесь немного на вид твою лю­бовь, и твое смирение, и твою приветливость, прекрасная невеста ангельская; оглянись на наряд твой, сколь великую радость найдет твой жених в тебе, милый ангел, пляшущий повседневно с диаво­лом.

65. Во-первых, когда ныне бывает кто-нибудь повышен и полу­чает какой-нибудь, хотя бы малый, чин, то уже тот, кто не имеет того же чина, не бывает достоин его: он смотрит на простака лишь как на подножие ног своих и вскоре начинает заботиться о том, как бы с помощью коварства завладеть имуществом простака; а не уда­ется коварством, так он достигает того же насилием, только бы удовлетворить свое высокомерие.

66. Придет к нему простой человек, не могущий хорошенько оградить себя, он тотчас разделается с ним, как с собакою; имеет ли кто-то дело до него, прав остается тот, кто покажется ему знатнее. Угадай же, друг, каков ты, ангельский князь? В следующей главе, где описано падение диавола, ты найдешь свое зеркало, поглядись тогда в него.

67. Во-вторых, когда ныне кто-нибудь больше успел в мирской науке или побольше учился, нежели простак, то уже никакой про­стак не может с ним равняться, и не умеет с ним говорить по­ученому, и не умеет так гордо ступать, как он. Словом, простаку приходится быть его посмешищем, меж тем как сам он безумный ангел и в любви своей мертвый человек. Этот род людей также най­дет свое зеркало в следующей главе.

68. В-третьих, когда ныне бывает кто-нибудь богаче другого, то бедняк становится его посмешищем; и если он может обрядиться в лучшую одежду, нежели его ближний, то бедняк уже не бывает дос­тоин его и всецело оправдывается ныне на деле старая песня:

Таковые ангелы приглашаются также в следующей главе явить­ся пред свое зеркало.

69. В-четвертых, всеобщая диавольская гордость и возношение одного над другим, презрение, оболгание, обман, лихоимство, ску­пость, зависть, ненависть — все это горит ныне в мире адским ог­нем. Увы, и навеки! О мир, где смирение твое? Где ангельская лю­бовь твоя? Где дружелюбие твое? Когда уста говорят ныне: благо­слови тебя Бог, то сердце мыслит: смотри, берегись!

70. О прекрасное ангельское царство, как ты было украшено, как сделал диавол из тебя смертный ров! Не мнишь ли ты, что сто­ишь ныне во цвету, меж тем как стоишь посреди ада? Если бы толь­ко были открыты глаза твои, ты бы это увидел. Или ты мнишь, что дух пьян и тебя не видит? О, он тебя ясно видит, и срамота твоя об­нажена пред Богом; ты распутная жена и любодействуешь день и ночь, а еще говоришь: я целомудренная дева.

71. О, какое прекрасное зрелище ты для святых ангелов! Обо­няй, какова сладкая любовь твоя и смирение; не пахнут ли они адом? Весь этот род людей приглашен будет на трапезу в следующей главе.

72. Подобно тому, как троично Божество в существе своем и троично проявляет и рождает себя в исхождении семи духов Божи­их, как Отец, Сын и Дух Святой — Бог единый, в котором пребыва­ет вся Божественная сила и все, что ни есть (и три лица Божества суть, однако, не раздельные существа, но одно в другом); так равным образом и когда Бог подвигся и сотворил ангелов, то произошли три особых ангела из лучшего ядра природы, из существа Троицы в природе Божией и такой силы и власти, какую имеет Троица в семи духах Божиих.

73. Ибо Троица Божия восходит в семи духах Божиих и есть в свой черед жизнь и сердце всех семи духов Божиих; так и три ан­гельских царя взошли каждый в природе своего воинства или сво­его места над правлением ангелов; место же Троица Божества, кото­рая неизменна, сохраняет про себя, а царь сохраняет правление ан­гелов.

74. Далее, как Троица Божества есть единое существо повсюду, во всем Отце и связана в самой себе, подобно членам в человече­ском теле, и все места суть как единое место; и хотя каждое место имеет отличное от другого дело, как и члены человека, все же они составляют единое тело Божие; так и три ангельских царства связа­ны между собою, а не разлучены каждое в отдельности; ни один из ангельских царей не может сказать: это мое царство, никакой дру­гой царь не смеет входить сюда.