Чарльз Талиаферро - Доказательство и вера. Философия и религия с XVII века до наших дней

В своей важной, посвященной Гегелю, работе Чарльз Тейлор выделяет две особенности (среди прочих) его философии, на которые я укажу в завершении настоящего раздела.

Во-первых, Тейлор следующим образом суммирует представление Гегеля о божественном, передав, на мой взгляд, все нюансы и сложность его позиции:

Дух, или Geist, Гегеля, несмотря на то, что его часто называют «Богом» и что Гегель намеревался прояснить христианскую теологию, не есть Бог традиционного теизма; это не Бог, который мог бы существовать совершенно независимо от людей, даже если бы людей не было, подобно Богу Авраама, Исаака и Иакова до творения. Напротив, Он является духом, который живет только за счет людей. Люди – это средства, незаменимые средства, Его духовного существования, так же как сознание, рациональность и воля. Но в то же самое время Geist не сводится к человеку, Он не тождественен человеческому духу, поскольку Он также является духовной реальностью, лежащей в основе самой вселенной, и, будучи духовным существом, Он определяет и реализует цели, которые нельзя приписать конечному духу qua finite и которым конечный дух, напротив, служит. С точки зрения зрелого Гегеля, в конце концов человек обретает себя, когда понимает, что является средством более великого духа [638].

В такой форме Гегель избегает теологической антропологии Фейербаха, не обращаясь к классическому теизму.

В еще одном проницательном фрагменте Тейлор метко определяет отношение Гегеля к механистическому натурализму. «Так же, как и теисты, он хочет видеть мир таким, как будто в нем задуман порядок, как будто он существует, чтобы выполнить определенный план, требования, необходимые для воплощения Geist. Но так же, как и натуралисты, он не может допустить Бога, который устроил бы этот мир извне, который существовал бы до мира и независимо от него» [639]. Гегель выразил отход от теизма как смерть Бога, но это скорее означало переход понятия Бога в имманентную реальность, чем отсутствие Бога. Он ярко описывает свой концепт Бога с помощью идей распятия, а затем пасхального воскресения. В зрелой философии Гегеля телеология, причина и цель выступают в качестве фундаментальных характеристик реальности [640]. Его систематическое понимание природы, определенной разумом и целью, считается вызовом тем формам натурализма, которые либо элиминируют, либо маргинализируют разум и цель [641].

В этом разделе речь пойдет о целом ряде философов, которые в широком смысле принадлежали к идеалистической традиции в широком смысле. В их работах я выделяю лишь некоторые аспекты, имеющие отношение к проблемам доказательства и религиозной веры, отмечая, чем рассматриваемые ниже философы отличаются от своих современников-натуралистов. Двое из самых известных идеалистов постгегелевского периода – британские философы Фрэнсис Герберт Брэдли (1846–1924) и Джон Эллис Мактаггарт (1866–1925).

Брэдли отличал свою позицию как от Гегеля, так и от Канта. Его самая известная работа, «Явление и реальность», представляет собой решительное утверждение реальности как единого, немножественного целого:

Способ мировосприятия, который показался мне наиболее логичным, предполагает, что мир является единым опытом, превосходящим отношения и содержащим в полном смысле этого слова все существующее. Есть ли в этом целом какая-либо особая материя, выходящая за пределы любого конечного средоточия чувства – на этот вопрос я, безусловно, не могу ответить, но обратное представляется более вероятным. Итак, получается, что абсолютная реальность являет себя конечным средоточиям и в этих средоточиях и объединяет их в едином опыте. Полагаю, мы можем более или менее представить себе, каким в таком случае должен быть данный опыт. Но в других отношениях это превышает наше и вообще любое разумное понимание… Следовательно, те, кто считает, что философия должна объяснять все, могут не утруждать себя моими воззрениями [642].

Предельный, единственный Абсолют, с точки зрения Брэдли, включает в себя и объединяет все аспекты реальности. В завершение «Явления и реальности» он кратко формулирует основной итог гегелевского учения и соглашается с ним: «Вне Духа нет и не может быть никакой реальности, и чем духовнее вещь, тем реальнее она» [643].

Мактаггарт придерживался атеистического идеализма, основанного на сообществе субъектов. Будучи атеистом, он все же верил в (или допускал) жизнь после смерти. Любопытно, что в современной философии религии его концепцию чаще всего используют в дискуссиях об отношении Бога ко времени. Как известно, Мактаггарт различал две позиции во времени – А-ряд и Б-ряд. В А-ряде время делится на прошлое, настоящее и будущее. В Б-ряде есть раньше, одновременно и позже. Он утверждал, что А-ряд приводит к неразрешимым парадоксам. Наше переживание момента времени как настоящего не может быть частью определенного, конечного счета времени. Вот вариант его аргумента против признания реальности события как настоящего:

Прошлое, настоящее и будущее являются несовместимыми характеристиками. Каждое событие должно быть либо прошлым, либо настоящим, либо будущим, но никакое событие не может быть и первым, и вторым, и третьим. Если я говорю, что событие является прошлым, то это означает, что оно не является ни настоящим, ни будущим, и также с остальными характеристиками.

Без этой эксклюзивности не может быть изменений, а следовательно, и времени, поскольку единственное доступное нам изменение – это переход из будущего в настоящее и из настоящего в прошлое.

Поэтому данные характеристики несовместимы. С другой стороны, они есть у каждого события. Если событие М является прошлым, то оно было настоящим и будущим. Если M является будущим, то оно будет настоящим и прошлым. Если M является настоящим, то оно было будущим и будет прошлым. Следовательно, все три характеристики принадлежат каждому событию.

Но как это согласуется с их несовместимостью? [644]

Мактаггарт приходит к следующему выводу: «Я считаю, что ничто существующее не может существовать во времени, а потому время нереально» [645]. Причина, по которой концепция Мактаггарта имеет отношение к философии Бога, заключается в том, что некоторые представляют себе бытие Бога вневременным и вечным. С их точки зрения, Бог не воспринимает творение во временных категориях.

Всеведение Бога соответствовало бы скорее Б-ряду, в котором Бог вечно (вне времени) воспринимает временные отношения, устанавливающиеся между событиями. Помимо дискуссии о Боге и времени, Мактаггарт близок тем из нас, кто выдвигает любовь на первое место в своей метафизике. Его магистерская работа, «Природа существования», завершается восхвалением «вневременного и бесконечного состояния любви – любви настолько абсолютной, сокровенной и сильной, что даже самый глубокий мистический экстаз может дать нам лишь слабый намек на ее совершенство» [646].