Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

Отсутствие координации между ними усиливало неопределенность, и ни один из претендентов не мог, да и не хотел дать необходимых гарантий политического и физического выживания представителей ельцинской «семьи». В марте 1998 года Ельцин неожиданно для большинства наблюдателей принял решение об отставке правительства Черномырдина и выдвинул на пост главы правительства 35-летнего министра топлива и энергетики Сергея Кириенко, всего лишь за несколько месяцев до этих событий занявшего свой пост.

Отставку кабинета и назначение Кириенко представители российских элит восприняли негативно. Государственная Дума утвердила его кандидатуру лишь после того, как Ельцин в третий раз представил его депутатам, угрожая в противном случае роспуском нижней палаты. Не обладавший достаточным авторитетом и влиянием, Кириенко мог проводить в жизнь свои решения, опираясь лишь на поддержку президента. Его кабинет имел не политический, а чисто «технический» характер, будучи призван решать тактические задачи. Правительство было в очередной раз реорганизовано на фоне крайне низких цен на нефть и разразившегося финансового кризиса в странах Азии, помноженного на фискальный кризис (неспособность собирать налоги) внутри России.

В результате такого развития событий правительство оказалось не в состоянии удерживать контроль. Вскоре рост пирамиды российского государственного долга приобрел угрожающие масштабы. Власти действовали с запозданием, сталкиваясь с сопротивлением в Госдуме и за ее пределами, и не обладая достаточной политической поддержкой170. 17 августа 1998 года правительство и Центральный Банк с согласия Ельцина вынуждены были объявить о девальвации рубля и о замораживании финансовых обязательств российского государства перед отечественными и зарубежными кредиторами. 23 августа Ельцин подписал указ об отставке правительства Кириенко, после чего экономический кризис в России перерос в политический171.

Кризис не только нанес сильный удар по многим компаниям и обесценил сбережения граждан, породив волну массового недовольства. Он резко увеличил уровень неопределенности, всерьез и надолго дискредитировав и «молодых реформаторов», и в целом либеральные реформы в России. Оказалось довольно сильно подорвано влияние олигархов, которые лишились не только немалой части своих активов, но и возможностей для «захвата государства»172. Ряд региональных лидеров требовал от Центра большей самостоятельности по распоряжению ресурсами. Партии и думские фракции, как левые, так и правые, не без оснований возлагали вину за кризис на Ельцина (и без того крайне непопулярного в глазах россиян), а тот, в свою очередь, временно возложил исполнение обязанностей премьер-министра на возвращенного из отставки Черномырдина, вновь угрожая Думе роспуском в случае отказа утвердить его премьером.

Такое развитие событий не могло устраивать российские элиты. Черномырдин был непопулярным среди населения политиком, который, по мнению и избирателей, и элит, нес ответственность за экономический кризис. Его перспективы не могли внушать оптимизм. Никто не верил в способность кабинета Черномырдина переломить негативные тенденции в экономике и управлении страной, а его возвращение на пост премьер-министра означало бы фактическое признание его преемником Ельцина. Черномырдин в преддверии выборов мог получить контроль над государственным аппаратом, что не устраивало других потенциальных претендентов.

После того, как кандидатура Черномырдина была дважды провалена в парламенте, Ельцин оказался перед сложной дилеммой: представлять вновь ту же самую непопулярную кандидатуру, а затем идти на роспуск Думы и новые выборы, или найти иную, приемлемую для депутатов кандидатуру премьера. Внеочередные выборы на фоне масштабного кризиса могли еще больше навредить Ельцину, поэтому Кремль не был заинтересован в их проведении. Так Ельцин был вынужден пойти на компромисс: на пост премьер-министра была предложена кандидатура 69-летнего министра иностранных дел Евгения Примакова, который не был связан ни с одной из конкурировавших за влияние в Кремле группировок, не нес ответственность за кризис в экономике и не идентифицировался с коррупционными скандалами. В сентябре 1998 года Примаков стал главой кабинета при поддержке подавляющего большинства депутатов Госдумы.

И сама фигура Примакова, и связанный с его назначением компромисс рассматривались многими лишь как временное и частичное решение. Согласно российской Конституции, правительство страны не было самостоятельным, являясь не более чем командой наемников-профессионалов, которые несли ответственность лично перед президентом. Но правительству Примакова удалось, опираясь в том числе на согласие почти всех фракций парламента, добиться первых успехов: ситуация в экономике через несколько месяцев стабилизировалась, и после болезненного дефолта вскоре начался экономический рост, позднее принявший устойчивый характер.

Между тем по мере приближения электорального цикла смена власти в Кремле воспринималась как неизбежная, и Примаков в этом свете все чаще рассматривался как весьма перспективный кандидат на пост главы государства. Он был приемлемым для ряда партий, региональных лидеров, части экономических элит и общественного мнения. Но кабинет Примакова оставался заложником Ельцина — его политический курс вступал в явное противоречие с интересами «семьи» и связанных с ней группировок бизнеса, стремившихся добиться передачи президентской власти в руки приемлемого кандидата. Идея Примакова о заключении «пакта» между президентом, правительством и палатами парламента по поводу моратория на отставку правительства, на роспуск Думы и импичмент президента вплоть до очередных выборов (то есть временное сохранение статус-кво до выборов с последующим перехватом позиции доминирующего актора самим Примаковым) была однозначно отвергнута Кремлем.

В стране в это время усиливались требования отставки Ельцина и проведения досрочных президентских выборов. Еще весной 1998 года Государственная Дума по инициативе КПРФ создала комиссию по подготовке импичмента президента, обвинив его в совершении ряда тяжких преступлений, включая роспуск СССР, расстрел парламента в 1993 году и ведение войны в Чечне. Угроза импичмента долгое время служила лишь средством политического давления на Кремль и не воспринималась всерьез (по Конституции приведение этой угрозы в действие было крайне затруднительным). Но в мае 1999 года большинство депутатов (284 из 450) проголосовало за импичмент, обвинив Ельцина в развязывании войны в Чечне.