Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

У Путина на руках изначально оказались два важнейших козыря, позволившие быстро переиграть всех его реальных и потенциальных соперников. Во-первых, Путин обрел легитимность благодаря успехам на поле электоральной политики. Его победа на президентских выборах 2000 года была основана на широкой и во многом вполне искренней массовой поддержке, в отличие от переизбрания на второй срок Ельцина в 1996 году, которое состоялось лишь благодаря мобилизации всех сегментов элит и под угрозой отказа от выборов как таковых. Поддержка избирателями Ельцина в 1996 году была голосованием против Зюганова, тогда как выборы 2000 года показали высокую популярность Путина, хотя, по сути, избиратели лишь одобрили ставленника российских элит, и не более того (но и не менее)195.

Во-вторых, Путин смог продемонстрировать свою эффективность благодаря смене тенденций экономического развития страны после пережитого ею спада 1990-х годов, и особенно после кризиса 1998 года. Отчасти успеху Путина способствовал эффект низкой базы. После глубокого и длительного спада экономики (начавшегося еще до распада СССР в 1990 году) восстановительный рост России был почти неизбежен. Позднее рост мировых цен на нефть позволил правительству России относительно быстро решить проблемы финансовой стабилизации, укрепления национальной валюты, ликвидации задолженности по зарплатам и пенсиям, выплаты части внешнего долга и др.

Однако было бы неверно сводить быстрое преодоление последствий трансформационного спада и переход к росту и развитию исключительно к текущей конъюнктуре, которая оказалась столь благоприятной для Путина. Значимыми были и предпринятые в начале 2000-х годов новые шаги на пути экономических реформ (хотя оценки их вклада в последующие события весьма сильно расходятся)196. После того, как ключевые посты в экономическом блоке правительства заняли либеральные экономисты, руководство страны одобрило разработанную под их руководством программу экономической политики, выдержанную в духе либерального курса начала 1990-х годов. Условия для ее реализации были куда комфортнее, чем десятилетием ранее, и некоторые из предпринятых шагов (налоговая реформа) дали ощутимые эффекты, хотя в целом предложенный комплекс мер был воплощен в жизнь лишь на 36%197.

Снижение налогов помогло увеличить их собираемость и вывести часть доходов граждан и компаний из «теневого» оборота198, отмена ряда ограничений на куплю-продажу сельскохозяйственных земель способствовала развитию аграрного сектора, а либерализация рынка труда сильно облегчила для представителей бизнеса возможности по найму и увольнению работников199. Специалисты продолжают спорить о том, в какой мере эти шаги российского правительства способствовали бурному росту экономики России в 2000-е годы по сравнению с другими факторами200, но не приходится сомневаться в том, что экономический рост сам по себе оказался важнейшим фактором укрепления власти Путина.

Российский президент и его правительство сосредоточили в своих руках рычаги контроля над важнейшими экономическими активами, а близкие к Путину лица заняли ключевые посты в крупных российских компаниях, начиная от «Газпрома» и заканчивая «Российскими железными дорогами», а также стали получателями крупных государственных контрактов и заказов. Если в 1990-е годы «олигархи», включая Березовского, осуществляли «захват государства» извне, со стороны частного бизнеса, то в 2000-е годы уже ведущие чиновники во главе с Путиным произвели «захват государства» изнутри, добившись того, что экономические ресурсы российского государства оказались поставлены на службу их собственным интересам201. Сформированный таким образом «кумовской капитализм» стал одним из ключевых элементов политико-экономического устройства России202.

Плоды экономического роста в России стали важным источником усиления позиций Путина203, обеспечивая ему высокий уровень массовой поддержки и, как следствие, немалую «свободу рук» в политике. И даже позднее, когда рост экономики после 2008 года замедлился, а на смену быстрому росту доходов россиян пришла их стагнация, если не падение, по данным массовых опросов Левада-центра, уровень поддержки Путина среди различных групп россиян вплоть до 2020 года почти никогда не опускался ниже 60–65%, а доля россиян, считавших, что «дела в стране идут в правильном направлении», очень редко снижалась ниже 40%. Таким образом, претензии Путина на роль доминирующего актора в российской политике опирались не только на его контроль над взаимодействиями элит, но и на настроения масс, а главное — на реальные успехи в развитии страны.

Умелое выстраивание состава и композиции «выигрышной коалиции» служило хотя и необходимым, но недостаточным условием для максимизации власти Путина. Достижение этой цели требовало от него не просто расстановки лично лояльных ему деятелей на ключевые посты в управлении страной, но и изменения тех формальных и неформальных «правил игры», которые достались ему в наследство от советского периода и от 1990-х годов. Эти изменения требовали от Путина и его соратников выбора оптимальной стратегии по успешному выстраиванию и поддержанию «навязанного консенсуса» и создания таких институтов, которые наиболее эффективно помогали ему максимизировать власть.

Источник : Левада-центр. Одобрение деятельности Владимира Путина (https://www.levada.ru/indikatory/odobrenie-organov-vlasti/).

Источник : Левада-центр. Положение дел в стране (https://www.levada.ru/indikatory/polozhenie-del-v-strane/).

Прежде всего Путин предпринял меры по принуждению к лояльности тех акторов, которые служили источниками реальных и потенциальных вызовов (прежде всего со стороны парламента, политических партий, региональных элит, «олигархов» и СМИ). Главным инструментом этого принуждения выступал государственный аппарат, который в 2000-е годы также подвергся кардинальному переформатированию. Путин начал свое президентство с весьма решительных намерений восстановить и укрепить административный потенциал российского государства, особенно в силовом отношении.

Первые же его программные заявления содержали ключевое слово «государство» почти в том же ключе, что слово «рынок» в выступлениях либеральных экономистов начала 1990-х годов или слово «Бог» в религиозных текстах204. Государство может выступать в политике в разных ипостасях205, но в России оно прежде всего стало инструментом подавления оппонентов и перераспределения ресурсов в руках правящих групп (хотя, разумеется, этим его роль не ограничивалась). Военные действия в Чечне во многом легитимировали использование служб безопасности и других силовых структур в качестве ключевого инструмента в российской политике.