Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

Путин предложил новый законопроект, направленный на то, чтобы лишить глав органов власти регионов права заседать в верхней палате парламента, и тем самым снизить их возможности воздействовать на принятие решений в Центре, а заодно и депутатской неприкосновенности. Летом 2000 года Дума приняла закон, согласно которому к началу 2002 года Совет Федерации был переформатирован, и места в его составе были заняты профессиональными законодателями. Новые члены верхней палаты, однако, не избирались в его состав ни напрямую, ни косвенно — они назначались на свои посты региональными органами власти. В верхнюю палату вошли в основном профессиональные лоббисты, лояльные Кремлю, но обладавшие весьма сомнительной легитимностью. Вскоре после этой реформы Совет Федерации полностью утратил всякое политическое значение и впоследствии лишь послушно «штамповал» решения, ранее принятые Кремлем и одобренные Думой216.

В целом рецентрализация управления Россией, которая получила в журналистском обиходе название «укрепление вертикали власти», преследовала цели усиления президентской власти за счет ослабления региональных элит по принципу «игры с нулевой суммой». Еще один закон, одобренный Думой, дал президенту право распускать выборные законодательные собрания регионов России и смещать с постов избранных глав их исполнительной власти в случае нарушения ими федеральных законов. Несмотря на сопротивление Совета Федерации, эти законы были быстро приняты с незначительными поправками, и большинству региональных лидеров пришлось вынужденно согласиться со своим подчиненным статусом.

Для тех акторов, кто был не готов играть по новым правилам, серьезным уроком послужил конфликт в ходе выборов главы администрации Курской области, когда кандидатура губернатора Александра Руцкого за день до голосования была исключена из бюллетеней по решению суда из-за нарушений им закона о выборах (хотя по этим мотивам можно было лишить права быть избранным любого претендента на любой пост, включая Путина). Вскоре после этого уже почти никто из региональных лидеров не только не смел открыто возражать Путину, но даже претендовать на политическую автономию от Кремля.

Одновременно Кремль усилил давление на неподконтрольные ему средства массовой информации — прежде всего, на телевидение, имевшее наиболее широкую аудиторию и возможность влиять на общественное мнение. Собственно, эту функцию важнейшие телевизионные каналы выполняли в ходе выборов 1996 и 1999 годов, и теперь настало время поставить их под контроль Кремля. Уже летом 2000 года, пользуясь контролем государства над 51% акций первого канала телевидения, охватывавшего всю страну, Кремль добился смены политики канала, отстранив от рычагов управления одного из наиболее активных олигархов Бориса Березовского, который ранее фактически управлял им как своей собственностью217.

Единственным общероссийским негосударственным телеканалом, который вел неподконтрольную Кремлю политику, оставался НТВ, который принадлежал другому олигарху, Владимиру Гусинскому. НТВ поддержал «Отечество» на парламентских и Явлинского на президентских выборах и открыто критиковал политику Путина в Чечне. В мае 2000 года Генеральная прокуратура возбудила уголовное дело против Гусинского и ряда возглавляемых им компаний. Вскоре Гусинский был арестован, но позднее его выпустили на свободу и позволили уехать за границу.

После этого на контроль над НТВ стал претендовать его крупнейший кредитор — управляемый государством «Газпром», который в 2001 году добился смены руководства компании и его редакционной политики. Часть журналистов НТВ, не согласных с этим решением, перешла на канал ТВ-6, который контролировал все тот же Березовский. Но к концу 2001 года и ТВ-6 был закрыт по решению суда. Другие общероссийские телеканалы и прочие средства массовой информации, ранее занимавшие независимую от Кремля позицию, после этого не решались проявлять нелояльность к Путину и его политике218. Независимые медиа оказались вскоре вытеснены в узкие ниши, если не сказать в «гетто».

По сходной схеме «кнута» и «пряника», кооптации и поощрения лоялистов и наказания тех, кто претендовал на автономию, развивались тогда и взаимоотношения между Кремлем и представителями крупного бизнеса. Летом 2000 года Путин на встрече с олигархами, которая проходила в его загородной резиденции, сделал ключевым лидерам российского бизнеса отдельное «предложение, от которого невозможно отказаться»: оно позднее получило неофициальное название «шашлычное соглашение»219. Суть его сводилась к тому, что Путин от имени государства пообещал не пересматривать результаты приватизации и возникшие по ее итогам права собственности и сохранить «равноудаленный» подход по отношению к олигархам. В то же время от представителей бизнеса требовались лояльность по отношению к Кремлю и невмешательство в процесс принятия важнейших политических решений.

Те немногие олигархи, которые не согласились с условиями этого неформального соглашения, вскоре подверглись наказанию. Борис Березовский, наиболее явно претендовавший на политическую автономию, лишился части своих активов, вынужден был продать оставшиеся по заниженной цене и вслед за этим покинул Россию. У остальных представителей российского бизнеса в такой ситуации уже попросту не оставалось выбора. Одновременно Кремль восстановил контроль над крупнейшими корпорациями, которые формально принадлежали государству, но, по существу, контролировались их менеджментом: наиболее ярким примером стала смена руководства крупнейшего газового монополиста — «Газпрома». Тогда же прокуратура и налоговые органы предприняли ряд проверок и расследований в отношении некоторых компаний, обвиняя их в неуплате налогов и других нарушениях законов.

Эти атаки четко обозначали намерение Кремля ограничить влияние групп экономических интересов на принятие значимых решений, минимизировать их политическую автономию и в целом поставить под контроль государства. Сходные тенденции возобладали и в отношениях Кремля с некоммерческими общественными организациями «третьего сектора». Они также получали доступ к государственной поддержке в обмен на свою политическую лояльность. Вскоре не только все лидеры бизнеса, но и почти все сколько-нибудь влиятельные и публично заметные российские общественные деятели оказались полностью лояльны Кремлю, по доброй воле или вынужденно согласившись на подчиненный статус.

Таким образом, уже в течение первых лет первого президентского срока Путин обеспечил условия для максимизации и монополизации своей власти. Выстроенный им «навязанный консенсус» российских элит был основан на следующих принципах. Во-первых, согласие элит на отказ от открытой политической конкуренции (то есть фактически табу на электоральную демократию как таковую). Во-вторых, признание элитами господства доминирующего актора над всеми остальными (подчиненными) акторами безо всяких условий. В-третьих, согласие элит с преобладанием формальных и неформальных «правил игры», односторонне навязанных доминирующим актором в ходе регулирования экономических и политических отношений в стране.