Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

Не встретив сколько-нибудь заметного сопротивления ни со стороны элит, ни со стороны российских граждан, в ходе голосования в марте 2008 года Медведев, по официальным данным, получил свыше 70% голосов избирателей. Путин, согласно заранее объявленной договоренности с преемником, возглавил правительство, сохранив в своих руках ключевые рычаги влияния на политический процесс в стране. Хотя, по оценкам ряда экспертов, выборы 2007–2008 годов в России сопровождались масштабными злоупотреблениями, восприятие их итогов россиянами оказалось совершенно иным. Согласно данным массовых опросов, большинство избирателей в целом восприняли выборы как «честные», а одна из участниц фокус-групп наивно (или же цинично?) заметила: «Все было честно, но на 50% результаты были подтасованы»255.

Механизм власти и государственного управления в России, который сложился в период президентства Медведева, получил название «правящий тандем». Суть его сводилась к тому, что президент Медведев, будучи по факту не более чем ставленником и марионеткой Путина, выступал в роли «доброго следователя» (либерала и реформатора, призванного инициировать прогрессивные преобразования), а на ушедшего на время в тень «злого следователя» Путина ложились тяготы оперативного управления страной. Теоретически такая схема могла бы вполне успешно работать при условии, если бы она была исключительно манипулятивной. Но на деле разделение ролей между участниками тандема оказалось нечетким. Сигналы, которые они посылали элитам и всем россиянам, были непоследовательными, а неопределенность в отношении планов «тандема» в преддверии выборов 2011–2012 годов порождала неуверенность, нараставшую по мере их приближения.

Медведев сплошь и рядом пытался публично презентовать себя не как марионетку Путина, а как самостоятельного политика, стремясь публично демонстрировать автономию от старшего партнера. В результате аппарат управления оказался дезориентирован и, как часто бывает в ситуации «слуги двух господ», выходил из-под контроля политического руководства на фоне порой непродуманной реакции Кремля. Медведев в итоге так и не смог наладить сколько-нибудь эффективный контроль даже над собственным аппаратом, не имея шансов на подбор кадров по своему усмотрению и будучи не в состоянии уволить даже очевидно некомпетентных чиновников.

Вместе с тем Медведев в ходе своего президентства предложил стране позитивную повестку дня, которая, однако, так и не была реализована. Его приоритетом стал лозунг модернизации, сформулированный в ряде программных выступлений, в серии законов и президентских указов. На практике он имел более чем скромный эффект. Процесс модернизации включает в себя не только социально-экономическую (индустриализация, урбанизация, рост уровня образования, доходов и мобильности, распространение информации посредством массмедиа, уменьшение неравенства), но и политическую составляющую (распространение политических прав и свобод, становление конкурентных выборов и партийных систем, разделение властей)256.

В России конца 2000-х годов даже сама постановка вопроса о политической модернизации страны представляла собой явное «табу» для Кремля. Лозунг модернизации имел исключительно экономический характер. Он предполагал развитие современных информационных сервисов и высоких технологий, более активную интеграцию страны в глобализирующийся мир и повышение качества государственного управления при сохранении политического режима неизменным. Политический курс Медведева базировался на представлении, что успешная экономическая модернизация в России вполне возможна в условиях авторитаризма, а авторитарное правление необходимо для успешной модернизации страны257.

Критически настроенные наблюдатели не без оснований полагали, что многочисленные мантры Медведева о «модернизации» были всего лишь демагогическим прикрытием (говоря простым языком, чем-то типа «бла-бла-бла»)258, задача которого — создать у части российской и зарубежной общественности иллюзию прогрессивных преобразований, под видом которых скрывалось стремление сохранить статус-кво. Скорее всего, именно эти намерения во многом определяли шаги российского президента и его окружения. Однако не стоит полагать, что лозунги модернизации служили лишь инструментом политических манипуляций. Отчасти они отражали и реальное стремление части российских элит провести преобразования в экономике и в управлении страной.

Неэффективность иерархической «вертикали власти», неустранимо и неизбежно присущая ей чудовищно высокая коррупция, время от времени вспыхивающие конфликты между околокремлевскими группировками за передел ресурсной ренты были характерны для политико-экономического управления в России накануне начавшегося в 2008 году экономического кризиса, который лишь усугубил эти проблемы. В этом отношении риторика модернизации, привнесенная Медведевым, во многом стала следствием неудовлетворенности итогами двух путинских президентских сроков. Но эти правильные и справедливые слова не имели шансов воплотиться в сколько-нибудь серьезные дела. Из-за отсутствия у российских властей эффективных инструментов для проведения авторитарной экономической модернизации, попытка, предпринятая в период президентства Медведева, оказалась изначально бессмысленной259.

На практике воплощение в жизнь этого курса в лучшем случае ограничивалось поверхностным заимствованием ряда технологических новшеств: полезных, но явно недостаточных. Они не служили дополнением к демократическим механизмам открытости и подотчетности, а были призваны их подменить, выступая своего рода субститутами260. Например, создание «электронного правительства» и внедрение «электронной демократии» в России во многом свелось к компьютеризации документооборота ведомствами и к возможности записаться на прием к чиновникам и/или пожаловаться на их действия с помощью электронной почты и интернета. Даже достижения в сфере правовых реформ, заявленные как политический приоритет Медведева, были сведены к косметическим поправкам в законодательство вроде фактического переименования милиции в полицию261.

В целом попытки изменить положение дел в управлении Россией к лучшему свелись к шагам, призванным создать благоприятный имидж руководства страны в глазах своих сограждан и зарубежных акторов, заодно выступая как элемент «престижного потребления» для Кремля (примером такого рода служил широко разрекламированный проект инновационного центра «Сколково»)262. Поэтому вскоре среди значительной части российских элит возникло ощущение бесперспективности курса модернизации, которая во многом свелась к шагам, подобным сокращению в стране количества часовых поясов или отмене перехода России на летнее время.