Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

Но на деле картина выглядит гораздо более сложной. Прежде всего, те опросы элит, которые регулярно проводятся в России, скорее говорят о том, что разные сегменты элит по-разному понимают свои внешнеполитические и внутриполитические интересы. Да и сами эти интересы могут меняться со временем под воздействием обстоятельств377. Но главное: интересы, связанные с поддержанием статус-кво, вызваны не тем, что существующий сегодня в России политико-экономический порядок выглядит привлекательным для элит и для масс, а с тем, что издержки перехода от него к какому-либо иному порядку представляются неприемлемо высокими и даже сравнимыми с теми, которые пришлось понести россиянам в процессе «тройного перехода» 1990-х годов (этот тезис всячески раскручивает российская пропаганда, и он не лишен оснований).

Представители бизнеса опасаются рисков нового передела собственности. Работники предприятий отраслей, зависящих от государственных заказов, боятся структурных реформ и вызванной ими безработицы. Умеренно лояльная Кремлю «системная» оппозиция и часть общественности полагают, что в случае смены режима они не просто окажутся на периферии влияния, но и будут отодвинуты от «кормушек», которыми наделяют их власти. Поэтому многие из тех россиян, кого не устраивает нынешнее положение дел в стране, считают сохранение статус-кво меньшим злом по сравнению с кардинальными политическими преобразованиями.

Статус-кво в сегодняшней России представляет собой негативное равновесие: хотя и неэффективное, но устойчивое. Оно поддерживается тем, что в его нарушении мало кто заинтересован378, по крайней мере до тех пор, пока издержки такого нарушения для элит и рядовых россиян превышают их текущие выгоды. Пока это так, нынешнее равновесие может поддерживаться многими заинтересованными акторами. Интересы при таком положении дел словно остаются «замороженными» в состоянии, в котором они находятся на момент формирования негативного равновесия. Сохранение этого статус-кво чем дальше, тем больше усугубляет проблемы страны, но стимулы для его нарушения сегодня невелики.

Многочисленные примеры такого рода негативных равновесий хорошо знакомы всем нам из повседневного опыта. В условиях высокой безработицы работники готовы терпеть низкую оплату и плохие условия труда; надоевшие друг другу супруги не готовы пойти на развод, опасаясь многочисленных издержек и неопределенного будущего. Многим хорошо знакомы и школьные троечники, которые ни шатко ни валко справляются с текущими учебными заданиями и кое-как по инерции переходят из одного класса в другой, но не хотят, да и не могут кардинально улучшить свою успеваемость (хотя и ухудшить тоже).

В истории Советского Союза наиболее известным и впечатляющим примером негативного равновесия может служить период правления Леонида Брежнева (1964–1982), известный как «застой». По сути, около двух десятилетий у власти в стране бессменно находилась почти одна и та же «выигрышная коалиция», заинтересованная лишь в поддержании политического статус-кво, не имевшая стимулов для проведения экономических и политических реформ и стремившаяся «зацементировать» политико-экономический порядок почти так, как Кремль в наши дни. В конечном итоге время было упущено, потенциал преобразований советской системы (если он присутствовал в 1960-е годы) оказался растрачен впустую, а темпы роста экономики, довольно высокие во второй половине 1960-х годов, к середине 1980-х резко снизились.

Во многом такое длительное и неэффективное «негативное равновесие» привело к тому, что попытки преобразований Советского Союза в период перестройки, предпринятые после прихода к власти Михаила Горбачева, оказались весьма непродуманными и непоследовательными, и в конце концов завершились полным крахом и политического режима, и всего советского государства379. С учетом того, что нормативные идеалы нынешнего российского политического режима во многом ориентированы на позднесоветскую практику, возможные пагубные последствия «негативного равновесия» для нашей страны сегодня стоит рассматривать не только как гипотетические, но и как вполне реальные.

В самом деле, сегодня вопрос о дальнейшем экономическом росте и развитии страны фактически снят Кремлем с повестки дня, а основные усилия властей направлены не на перезапуск экономического роста и развития России в будущем, а на сохранение текущего уровня. Ради этого, как отмечают специалисты, власти готовы изымать частные капиталы под государственные проекты и интенсифицировать труд без адекватных компенсаций. Но поскольку любые изменения статус-кво рискованны для российских элит и для различных групп общества, то менять что-либо в нынешней социально-экономической политике Кремль не планирует до тех пор, пока все в стране не начнет обваливаться. Таким образом, сохранение негативного равновесия ставит крест на долгосрочных социально-экономических перспективах России380.

В то время как интересы участников политического процесса остаются «замороженными», а идеи являются скорее инструментом длительного действия, который призван расширять горизонты планирования политических режимов и лидеров381, формальные и неформальные институты — это повседневная основа поддержания статус-кво. С принятием поправок в Конституцию Кремль обеспечил консолидацию «правил игры» в российской политике, своего рода институциональное «ядро» авторитарного политического режима382. К этим «правилам игры» относятся:

1) монопольное господство главы государства в сфере принятия ключевых политических решений (персонализм);

2) фактическое табу на электоральную конкуренцию элит на фоне несвободных и несправедливых выборов (электоральный авторитаризм);

3) иерархическая соподчиненность органов власти и управления не только на региональном и местном уровнях, но и в общественном и частном секторах экономики и социальной сферы («вертикаль власти»).

Эти институты целенаправленно создавались и совершенствовались на протяжении десятилетий, и сегодня они, говоря словами Дугласа Норта, если и не полностью служат «интересам тех, кто занимает позиции, позволяющие влиять на формирование новых правил»383, то как минимум позволяют эти интересы не ущемлять. В общих чертах это институциональное «ядро» сформировалось в российской политике еще в 2000-е годы, и в 2010-е Кремль в основном шел по пути «тонкой настройки» отдельных институтов. Настройке подлежали избирательные системы на выборах в Государственную думу и в региональные органы власти384, а также механизмы функционирования местного самоуправления385, которое в 2020 году окончательно лишилось политической и экономической автономии386 и было полностью инкорпорировано в «вертикаль власти».