Владимир Гельман - Авторитарная Россия: Бегство от свободы, или Почему у нас не приживается демократия

Вдобавок в распоряжении авторитарного режима всегда остаются инструменты репрессий, роль которых со временем может только нарастать. Поэтому более вероятной реакцией немалой части россиян на ухудшение положения дел в стране и собственных перспектив может стать, говоря словами Альберта Хиршмана, не активный коллективный и публичный протест, а его полная противоположность — пассивный индивидуальный «уход»399. «Уход» может проявляться в различных формах (включая эмиграцию на Запад), но в целом он безвреден для Кремля, поскольку не только не подрывает статус-кво, но и увеличивает издержки по его преодолению для активных участников протестов.

В то же время без кумулятивного и относительно длительного по времени систематического давления граждан на авторитарный режим кардинальных перемен ждать не стоит. И это, в свою очередь, будет означать, что он может сохраняться более или менее неизменным до тех пор, пока издержки поддержания статус-кво не окажутся запредельно высокими. Или пока нынешнее поколение российских руководителей во главе с Путиным не уйдет в мир иной, подобно поколению советских руководителей эпохи «застоя», при жизни которых даже на само обсуждение возможности пересмотра институционального «ядра» в стране было наложено табу.

В поисках альтернатив: снова об «оптимистах», «пессимистах» и «реалистах»

Возможен ли — и если да, то каким именно образом, — выход России из нынешнего «негативного равновесия», предполагающий кардинальную смену «правил игры» и новый поворот — в сторону демократизации или в сторону иного, более жесткого и репрессивного авторитаризма? Ответ на этот вопрос далеко не очевиден, по крайней мере, в краткосрочной перспективе. И дело не только в том, что пока условия для таких преобразований в России отсутствуют (никто из нынешних значимых акторов не способен и по большей части не склонен к их проведению). Проблема лежит в иной плоскости: опыт многих стран говорит о том, что преодоление «негативного равновесия» типа российского часто становится побочным следствием мощных внешних (экзогенных) шоков. К ним могут относиться войны, этнические конфликты, революции, природные и техногенные катастрофы, экономические кризисы и коллапсы и другие неожиданные процессы, которые ведут к резким изменениям структурных ограничений.

Под влиянием популярной книги Нассима Талеба400 подобное неожиданное развитие событий, кардинально меняющее все прежние траектории развития, стало модным называть «черными лебедями». Но его наиболее адекватным кросс-культурным переводом на русский язык может служить хорошо знакомый россиянам «жареный петух».

Сколько-нибудь обоснованное предсказание внешних шоков, а тем более попытка предугадать их возможное воздействие на поведение элит и рядовых граждан — задача заведомо неблагодарная. Однако какими бы ни были возможные внешние шоки, сами по себе они едва ли повлекут коллапс политического режима, то есть его внезапное и относительно быстрое полное крушение, сопровождающееся практически полной сменой правящей группы и отказом от прежних «правил игры». Да, зачастую события такого рода происходят в силу стихийного и иногда во многом случайного стечения обстоятельств в «критический момент» истории, и нет оснований исключать вероятность коллапса и нынешнего российского режима в силу непреднамеренных последствий тех или иных шагов (особенно в ситуации, когда поддерживать «негативное равновесие» властям становится все сложнее).

Но, не сбрасывая полностью со счетов этот вариант, прогнозировать его гипотетические последствия было бы равнозначно плаванию без руля и ветрил в мутных водах околополитологической фантастики. Стоит заметить, что хотя житейская мудрость говорит: «Ужасный конец лучше, чем ужас без конца», но в отношении коллапса политических режимов эта логика не столь очевидна. Опыт краха царизма в России 1917 года и, например, «арабской весны» 2011 года в Египте, да и проанализированный в предыдущих главах книги опыт постсоветской России показывает, что результатом таких событий зачастую (хотя не всегда) может стать смена одних авторитарных режимов другими, подчас куда более репрессивными.

«На обломках самовластья» часто происходит то захват власти случайно оказавшимися в нужное время и в нужном месте политическими предпринимателями, то сопровождающееся массовым политическим насилием разрешение конфликтов новых элит по принципу «игры с нулевой суммой», то даже восстановление прежнего порядка в том или ином обличии. Так или иначе, в последующих рассуждениях я намерен вывести за скобки перспективы анализа внешних шоков для России и возможных механизмов их влияния на политический режим, включая и шансы на его коллапс.

Другой сюжет рассуждений, распространенный в общественных дискуссиях, — довольно популярное представление о том, что сохранение политического статус-кво или какие-то его изменения станут побочным продуктом экономического развития нашей страны401. Возможность стать драйвером кардинальных перемен приписывается в этом случае экономическому росту или спаду, особенно длительному и глубокому. Но авторитарные режимы в целом не слишком уязвимы по отношению к экономическим кризисам402: сравнительные исследования говорят, что краткосрочные (пусть и глубокие) катаклизмы, равно как и длительные, но не слишком глубокие спады сами по себе не ведут к их трансформации403.

Напротив, часто следствием экономических спадов становится инволюция404: режимы словно «сворачиваются» вовнутрь, утрачивая способность к переменам на долгий срок. России, по мнению ряда специалистов, глубокие и одновременно длительные спады, подобные пережитому в 1990-е годы, не грозят при любом развитии событий. Экономика находится «в болоте»405 и обречена в обозримом будущем либо медленно погружаться в трясину (особенно в условиях продолжающихся западных санкций), либо в лучшем случае столь же медленно, но неустойчиво расти. Так что экономические тенденции в России в краткосрочной перспективе работают на сохранение политического статус-кво, а не на его преодоление.

Столь же сомнительным выглядит и предположение, что длительный, устойчивый и относительно быстрый экономический рост (если он в силу тех или иных причин сменит нынешние тенденции) сам собой повысит спрос россиян на демократизацию и потому повлечет за собой политические реформы. Опыт быстрого экономического роста в условиях авторитаризма в Китае и других странах говорит об ином: хотя авторитарным режимам удается находить способы улучшить качество государственного управления, чтобы стимулировать дальнейший рост406, из этого не следует, что экономический рост как таковой задает стимулы к демократизации, а не к строительству авторитаризма (как случилось в России в 2000-е годы). Связь политических режимов и экономического развития — нелинейная, и политический процесс в любой стране (включая Россию) — это не только проекция социальных, экономических и международных условий. Политические процессы более или менее автономны от них и обладают собственной логикой эволюции.