Дмитрий Орешкин - Джугафилия и советский статистический эпос

Для широких народных масс задача вертикализации транспорта и перевода его под контроль ЧК формулируется более округло. В речи на совещании хозяйственников 23 июня 1931 г. «Новая обстановка — новые задачи хозяйственного строительства» Сталин говорит:

«Нам нужно развить, наконец, широчайшее железнодорожное строительство. Это диктуется интересами СССР в целом — интересами окраинных республик так же, как и интересами центра».

Тут не поспоришь: нам давным-давно нужно бы развить. Еще с 1913 г. — как предлагали Авдаков с Майделем. Только предлагаемые для этого пути у них диаметрально противоположны.

Итого, вкратце, сюжет таков. Желдортранспорт серьезно беспокоит Сталина. Оно и понятно: партия руководит путями сообщения уже более 10 лет; самое время спасать. Вождь трудится не покладая рук, лично вникает в проблемы колес, осей и рельсового дефицита. И в конце концов находит выход: разгромить меньшевистскую шайку Рухимовича, которая издевается над решениями ЦК и сеет «разлагающий скептицизм». Заменить чекистами из ТОГПУ.

Меж тем «рельс» и стали для их производства по-прежнему нет. Купить на сэкономленную правительством валюту Сталин не позволяет: пусть аппаратчики налаживают производство! (Кажется правильным, не так ли? Но стоит посмотреть на материальный результат.) А доллары надо беречь, чтобы ответить на вызов США, которые специально занижают цены на экспортируемую Советским Союзом продукцию (главным образом отобранное у крестьян зерно) с целью погубить социализм валютным голодом. На самом деле США погружаются в Великую депрессию, и им просто не до советских товаров: долларов слишком мало, они слишком дороги; зерно же слишком дешево и избыточно; куда еще чужое ввозить?

Как никогда видна разница между системами. Запад страдает от перепро-извод ства металлов и зерна (циклического). А СССР — от их недопроизводства, зато хронического. На Западе экономические трудности: «Каждый пятый ребенок в США ложится спать голодным!» — цитирует американскую прессу советская пропаганда. В СССР прямой голодомор: на Украине, в Черноземной зоне, на Кавказе и в Казахстане не каждый пятый, а 99 из 100 детей голодными не только ложатся спать, но и встают, проводят целые дни, недели и месяцы. Люди умирают миллионами. Но этим отличия не исчерпываются: на Западе газеты хором ругают свои правительства, а в СССР они полны сводками о победах и свершениях. А также здравицами в честь вождей. Разительное отличие системных очевидностей.

Может, в пожарном порядке перебросим «рельс верст на 200–300» с Украины на Урал? Ведь за нами все преимущества плановой социалистической экономики…

Кипит первая пятилетка. Выплавлены небывалые объемы чугуна и стали. Если и есть отдельные недоработки в промышленности, то виноват не дефицит металла, а дезорганизованное состояние транспорта. В мае 1932 г., через полгода после разгрома «шайки Рухимовича», опять падает производство техники — уже на АМО, «Автозаводе» и Сталинградском тракторном. Сталин негодует в письме к Кагановичу от 12 июня 1932 г. На транспорт уже не свалишь — дело, как и год назад, в дефиците материалов. Рельсов и вагонных осей желдортранс-порту партия дать не может. Зато щедро предлагает УСЛаг и спецпереселенцев. Благо этого добра у нее все больше.

Мобилизовать людей для вождя не проблема. Проблема в другом: чем их вооружить. Рожать рельсы и вагонные оси с колесами они еще не научились. В примечании к последнему из цитированных писем редакционная коллегия 17-го тома «Сочинений» И.В. Сталина сообщает (естественно, без ссылок на источник — им, скорее всего, послужила правдивая партийная пресса), что «в мае 1932 г. производство тракторов в СССР упало до 1697 по сравнению с 2997 в апреле и не было восстановлено до прежнего уровня в течение нескольких месяцев (хотя в целом в 1932 году было выпущено 28 882 трактора по сравнению с 17 536 в 1931)… В газете “За индустриализацию” (17 октября) это падение объяснялось нехваткой металла и необходимостью ремонта изношенного оборудования».

Тоже типичный сюжет. Сталин на Политбюро 16 сентября в резкой форме требует от наркома тяжелой промышленности Орджоникидзе в двухдневный срок отчитаться перед ЦК о том, что творится на Сталинградском тракторном и почему тот «ненормально работает». Вскоре ведомственная газета «За индустриализацию» в порядке самокритики вскрывает отдельные недостатки в деятельности наркомата, одновременно прикрывая наркома ссылкой на объективные трудности. И затем публикует оптимистические сводки о том, что производство тракторов вернулось к росту. Проблема решена, Хозяин на некоторое время успокоился. Орджоникидзе остается еще пять лет жизни.

Поразительно, что люди, читающие и перепечатывающие эту туфту, верят в нее с необоримой силой. Хотя давно пора бы, сопоставив элементарные факты, догадаться, что значительная часть этой многотысячной тракторной армии была заурядно нарисована перепуганной ведомственной прессой (а до нее еще более перепуганным наркоматом). История, как известно, кончилась самоубийством Орджоникидзе.

Если бы в стране действительно прибавлялось по 20–30 тыс. тракторов в год, то, наверно, это как-нибудь откликнулось бы в производстве сельхозпродукции, не правда ли? Меж тем 1931–1933 гг. — пик голода. Даже если на минуту допустить, что десятки тысяч тракторов (к 1939 г. уже почти полмиллиона — если верить словам Сталина на XVIII съезде) действительно существовали не только в бумажном виде, то, судя по отдаче, это был блистающий сталью необитаемый остров в океане разрухи: то ли у железных дорог не хватает подвижного состава и рельсов, чтобы доставить тракторы «на места»; то ли «на местах» нет кадров, чтобы ими рулить; то ли нет горючего, чтобы их заправить; то ли нет зерна, чтобы с их помощью посеять; то ли нет нормального экономического стимула у крестьян, чтобы воспользоваться этим замечательным подарком народной власти.

В общем, рутинная советская ситуация: цифры есть, а продукции нет. Самое время поближе присмотреться к сильным сторонам этой системы управления. Она по-своему очень рациональна — но только в своей особой системе координат. Почему-то историки стесняются заметить, что первым итогом каждого героического усилия тов. Сталина по совершенствованию хозяйственного механизма всегда становится усиление его личных властных позиций. Он всегда начинает с уничтожения конкурентной среды и потенциальных альтернатив.

И, как правило, этим же заканчивает. Если сопротивление сломлено, проблема кажется ему решенной. Реальная производительность, эффективность, рентабельность (буржуазная), а также рост для него значения не имеют: раз снизу пошла позитивная отчетность, значит вопрос снят. Что там на самом деле происходит, так же несущественно, как реальное число голосующих на выборах: раз показывают 99,9 %, значит порядок.