Знание-сила, 2000 №07

Счастливым образом в 1918 году, после седьмого класса гимназии, без экзаменов С.Е. поступил на первый курс медицинского факультета университета. И затем вся жизнь Северина (75 лет из 92-х) связана с Московским университетом. Из 75-и 58 лет (!) он был его профессором (с 1935 до 1993-го). И при этом он не был в партии, хотя и достиг всех возможных должностей и званий, – был академиком «большой» Академии (АН СССР) и Медицинской академии (АМН СССР). Был академ и ком-секретарем Биологического отделения АМН СССР, получил высшие награды – Ленинскую премию и звание Героя Социалистического Труда с орденом Ленина и Золотой Звездой.

За 240 лет своей истории Московский университет был славен многими выдающимися профессорами. Жизнь университета – это непрерывная связь поколений, передача знаний, традиций, убеждений от учителей к ученикам, от профессоров к студентам. Студентам, становящимся профессорами и передающим все это далее, в будущее.

Слава университета, его основа – его лучшие профессора. Среди них – многие десятилетия имя Сергея Евгеньевича Северина.

В истории университета С.Е. – прежде всего создатель кафедры биохимии на биологическом факультете. Кафедра была создана в 1939 году, и С.Е. пятьдесят лет возглавлял ее. За эти годы на кафедре получил специальность 851 человек. С.Е. – выдающийся лектор, профессор, чьи лекции запоминались на всю жизнь. А сам он выбрал специальность и стал профессором под влиянием лекций своих учителей. Среди этих учителей первое место принадлежит заведующему кафедрой биохимии медицинского факультета, профессору B.C. Гулевичу.

После окончания Первой мировой войны началось взрывоподобное развитие биохимии. Ее успехи потрясали. Можно представить себе, что эти успехи как раз и были представлены в лекциях B.C. Гулевича, которые слушал студент Северин в 1918 -1920 годах. Лекции Гулевича произвели такое впечатление на С.Е., что он решил специализироваться в биохимии и попросил разрешения работать в его лаборатории. Он был тогда студентом второго курса.

Разруха, голод, холод, тиф. С.Е. зарабатывает урокам и. В 1919-1920 годах вместе с другими студентами-медиками мобилизован на борьбу ссыпным тифом в Угрешском изоляционном центре – снимают с поездов больных и лечат.

В 1924 году окончил МГУ и начал работать как аспирант на кафедре Гулевича. В биохимии продолжается бурное развитие.

В 1925 -1929 годах в стране – программа широкого культурного и научного прогресса. Создание новых научных лабораторий, институтов и вузов. Но в 1929 году – начало борьбы с «меньшевиствующим идеализмом», изгнание из М ГУ и арест выдающегося генетика С.С. Четверикова. «Коллективизация». Репрессии против научно-технической интеллигенции. Выход на сцену Т.Д. Лысенко.

В 1935 году С.Е., уже профессор, организует на биофаке отдельную лабораторию биохимии животных.

В 1939 году лаборатория становится кафедрой, и С.Е. по конкурсу избирается ее заведующим.

Недостаток места, оборудования, реактивов компенсировала возможность работы в ряде других лабораторий, также возглавляемых С.Е., – он работал в разное время в Институте переливания крови, в Институте профзаболеваний, в Институте питания АМН, в Институте фармакологии, в Институте биологической и медицинской химии АМН и на кафедре биохимии Третьего медицинского института, где С.Е. также был заведующим. Вероятно, в этом в значительной степени был смысл его «многомерного» совместительства.

Основой образования на кафедре были лекции С.Е., лекции профессоров В.А. Энгельгардта и Б.А. Кудряшова и чрезвычайно тщательно подготовленные и разнообразные задачи практикумов. Общее их число в конце концов превысило 150. В этих задачах отражен весь ход становления и развития современной классической биохимии.

Я не знаю, как пережил С.Е. тридцатые годы. Волновало ли его все более жесткое противостояние Лысенко и Вавилова. Как уцелел при массовых репрессиях 1936 -1939 годов. Как выдержал одновременную работу «по совместительству» во многих учреждениях, создание кафедры, налаживание задач Большого Практикума. Знаю только, что его лекции наполняли чрезвычайные события биохимии тех лет.

В других своих очерках я писал о двух первых послевоенных годах, 1945 – 1947, радостном чувстве Победы и ожидании Возрождения. С.Е. входил в блестящее созвездие выдающихся профессоров биологического факультета МГУ – Д.А. Сабинина, Л.А. Зенкевича, А.Н. Формозова, Л.И. Курсанова, И.И. Шмальгаузена, В.Г. Гептнера, А.С. Серебровского.

С.Е. как лектор был наиболее артистичен. Он воздействовал на аудиторию всем арсеналом средств: классический профессорский облик, богатый набор интонаций, ритма и громкости речи и, самое главное, построение изложения с вовлечением слушателей в поиск ответов на вопросы, обсуждаемые в лекции. Он улавливал души.

Я собирался под впечатлением от лекций Л.А. Зенкевича идти на кафедру зоологии беспозвоночных. Но попал на лекцию С.Е. Северина. Он рассказывал о роли фосфатов и АТФ. И я был пленен. И многие годы на последующих курсах и после университета искал физическую природу уникальной роли этого вещества.

С.Е. был идеальным заведующим кафедрой. Каждый день, как правило, он обходил всех сотрудников и студентов-дипломников в лаборатории. Смотрел в лабораторных тетрадях результаты и обсуждал ближайшие планы. Эти обходы были для всех самыми важными событиями. 1де-то за пределами кафедры была другая жизнь. 18 февраля 1947 года арестовали В.В. Ларина (дело Клюевой – Роскина). 13 января 1948 года был убит Михоэлс. Летом 1948 года прошла сессия ВАСХНИЛ. Биофак был разгромлен. Но на кафедре ничего не изменилось.

Вместо Юдинцсва деканом стал отвратительный Презент. Мы были обязаны слушать его демагогические лекции. Мы выпустили сатирическую стенную газету с цитатами из этих лекций, [азету сорвали через сорок минут и отнесли в партбюро, где вместо С.И. Алиханяна секретарем стала благостно-назидательная Е.И. Смирнова. Меня, редактора этой газеты, вызвали в партбюро. Смирнова сказала мне, что в университет я могу больше не приходить и что мою дальнейшую судьбу они решат позже.

Как меня отстоял С.Е., не знаю. Он лишь обсудил со мной трудности в задаче на практикуме по анализу азота аминогрупп методом Ван-Спайка.

Он приводил нам в пример Мусю Кондрашову, которая, наряду с всепоглощающим увлечением теннисом, быстро и успешно сделала все задачи практикума и приступила к труднейшей: никто до нее в СССР не получал ферменты в кристаллическом состоянии. Она, следуя довоенной работе Барановского из лаборатории Я.О. Парнаса, начала курсовую работу по приготовлению из мышц фермента альдолазы в виде кристаллов. Не было электрических холодильников и центрифуг с охлаждением. Работать нужно было с большими объемами растворов при охлаждении до нуля градусов. Охлаждали льдом, который зимой заготавливали в виде огромного холма, закрытого опилками и соломой в университетском дворе. Мне было доверено приносить ей ведра с этим льдом. Она получила замечательные кристаллы. С.Е. был счастлив. Он носил пробирку с кристаллами показывать на заседание Биохимического общества.