Айзек Азимов - Путеводитель по Шекспиру. Английские пьесы

Что же касается исторического Цимбелина, то его сын (а не зять) Админий действительно был по неизвестной причине отправлен в ссылку. Это случилось в 40 г. н. э.

Действие перемещается в Рим, однако при этом происходит скачок не только в пространстве, но и во времени. Внезапно мы оказываемся не в Риме времен первых императоров, а в Италии эпохи Возрождения, наступившей только через 1400 лет. Само имя Филарио, в доме которого собирается поселиться Постум, скорее итальянское, чем римское. В пьесе до конца продолжается смешение Рима времен Августа с ренессансной Италией.

Шекспир заимствовал этот «итальянский эпизод» из «Декамерона» Джованни Боккаччо, но проявил небрежность или лень и не придал ему подлинного римского колорита.

В Риме Филарио и его друзья беседуют о Постуме. Один из друзей говорит:

Поверьте мне, я знал его в Британии.

Реплика принадлежит Якимо; это один из многочисленных вариантов имени Яков (в английской версии — Джеймс) [22] Автор ошибается. Якимо — это один из вариантов греческого имени Гиацинт (Иоахим, Жоашен, Хасинто, Иакинф, Аким и т. д.). В Италии употребительна его форма Джоакино. (Примеч. пер.) . Якимо — тоже имя не римское; оно характерно для средневековой Италии.

Еще один из сидящих за столом дворян (обозначенный в списке действующих лиц как Француз) говорит:

Я знал его во Франции…

Конечно, во времена Цимбелина не было ни Франции, ни французов. В пояснениях перед началом сцены сказано, что в ней принимают участие также голландец и испанец, однако это роли без слов. Присутствие испанца возможно, если считать его представителем кельтских племен, заселявших полуостров, который римляне действительно называли Испанией. Однако голландец невозможен так же, как и француз.

Когда прибывает Постум, француз приветствует его и напоминает о предыдущей встрече:

Сударь, мы встречались с вами в Орлеане.

Что верно, то верно: во времена Цимбелина галльское поселение на месте современного Орлеана уже существовало. Его захватил и разрушил Юлий Цезарь в 52 г. до н. э. Позже римляне восстановили город и назвали его Аурелианумом (в честь императора Марка Аврелия); Орлеан — это искаженное Аурелианум.

Несмотря на анахронизмы, по небрежности допущенные Шекспиром в этой сцене, он не делает грубой ошибки и не называет Постума англичанином. Когда входит Постум, Филарио говорит:

А вот и бритт.

Сразу по прибытии Постум вступает в спор о сравнительных достоинствах женщин разных национальностей и красноречиво говорит о верности своей Имогены. (Это очень напоминает трагическое хвастовство Коллатина во время осады Ардеи, см.: Шекспир У. Лукреция).

Якимо берется доказать, что он сумеет склонить Имогену к измене. Ему нужно всего лишь рекомендательное письмо от Постума. Он ставит большую сумму денег против бриллиантового кольца Постума (подаренного Имогеной) и клянется привезти в Рим доказательство своей связи с ней.

Пари заключено, и Якимо едет в Британию. Однако при виде Имогены римлянин падает духом. Красота и явное благородство этой женщины пугают его. Якимо признается:

Коль так же редкостна душа ее,

То предо мною феникс аравийский!

Я проиграл!

Согласно легенде, феникс жил в Аравии. На свете существовал только один феникс; прожив пятьсот лет, он воспроизводил сам себя: построив гнездо из веток ароматического дерева, феникс сжигал его. Он умирал в пламени, исполняя мелодичную песню, а из пепла рождался новый феникс. (Может быть, это символ единого солнца, которое садится в пламя и заново появляется на следующее утро?)

Феникс — символ неповторимости, и Якимо сравнивает с ним Имогену, потому что он циник и не верит в женскую добродетель.

Все же Якимо намерен овладеть Имогеной, и, если прямая атака не удастся, он прибегнет к обману. Римлянин говорит:

Будь мне подругой, дерзость,

И с головы до ног вооружи!

Иль, как парфянин, отступлю я с боем,

Верней же в бегство обращусь.

Было известно, что парфянская конница обычно налетает скопом, а потом устремляется в бегство. Если парфянских всадников преследовали, они вставали в седлах даже на полном скаку, поворачивались и выпускали в противника тучу стрел. Эта «парфянская стрельба» наносила врагу большой урон; парфяне использовали этот маневр, чтобы заставить противника пуститься в беспорядочную и неорганизованную погоню.

Прямой штурм Якимо не удается. Он говорит, что Постум в Риме предается разврату, и предлагает Имогене отплатить мужу той же монетой. Имогена отказывается верить этому и гневно отвергает подобное предположение. Якимо тут же делает вид, что просто испытывал ее, и меняет тактику. Он говорит:

Мы, римлян несколько, и ваш супруг, —

В крыле у нас он лучшее из перьев, —

Купить подарок Цезарю сложились…

Если Шекспир следовал датировке Холиншеда, то упомянутый здесь римский император — это Август. Действительно, согласно Холиншеду, Цимбелин умер на двенадцать лет раньше Августа.

Однако куда более вероятно, что Цимбелин правил позже, поэтому последние годы его правления (а именно это время описано в пьесе) приходятся на царствование либо пасынка Августа Тиберия, который умер в 37 г. н. э., либо правнука Августа, Калигулы, умершего в 41 г. н. э.

Якимо говорит, что блюдо и драгоценные камни, купленные для императора, лежат в большом сундуке, и просит позволения оставить сундук на одну ночь в спальне Имогены. Завтра он уедет обратно в Рим и заберет сундук.

Имогена соглашается, и сундук действительно приносят в ее спальню. Однако никаких драгоценных камней там нет. Когда Имогена засыпает, сундук открывается, и оттуда вылезает Якимо. Он подходит к ложу Имогены и говорит:

Так наш Тарквиний,

По тростнику подкравшись, разбудил

Невинность оскорбленьем. О Венера,

Как ложе украшаешь ты!

Это намек на легенду о римской матроне Лукреции, обесчещенной Секстом Тарквинием. Цитерея [24] так в оригинале. — Е. К. — одно из имен Венеры.

Однако Якимо — не Тарквиний. Он не пытается надругаться над Имогеной; ему просто нужно выиграть пари. Римлянин запоминает подробности убранства комнаты и в качестве вещественного доказательства того, что он был с ней, снимает с руки спящей Имогены браслет. Браслет легко соскальзывает с руки, и Якимо говорит:

Так же снять его легко,

Как узел гордиев распутать трудно.