Николай Линде - Эмоционально-образная (аналитически-действенная) терапия

– О, это такая Маша, которая лежит на диване, на голове у нее наушники, она слушает прикольную музыку… Пьет джин-тоник, курит тонкую сигаретку… и «гоняет балду»!

– Скажи ей, пожалуйста: «Маша, можешь сколько угодно лежать на диване, „гонять балду“, слушать прикольную музыку, пить джин-тоник, курить сигаретки и не учиться. Я тебе разрешаю».

– Нет, я так не могу ей сказать! Вы что?!

– Ну, для эксперимента, посмотрим, что будет…

– Вслух?!

– Лучше про себя, но как хочешь… Только рассказывай мне, что происходит с той Машей.

– Ладно. (Сосредоточенно работает.) Ой, этого не может быть! (Смеется). Она вскочила с дивана, сорвала с головы наушники, вылила джин-тоник, затушила сигаретку и пошла к столу – заниматься! Нет, я этого не понимаю… Объясните мне, как это может быть?!

То есть первый шаг состоит в том, что клиент перестает на себя давить и разрешает своему Внутреннему Ребенку делать то, что тот хочет, и не делать того, что раньше заставлял его делать. Парадоксальный результат состоит в том, что ребенок начинает учиться или работать, если только разрешение сопротивляться дано ему вполне искренне (потому что упрямство ребенка – это лишь его сопротивление авторитарному воспитанию).

После того (и только после того) как освобожденный ребенок начинает вести себя нормально, то есть учиться, следует проработать и образ Внутреннего Родителя, который его критиковал и заставлял. Этому родителю рекомендуется снять с себя ответственность, перестать беспокоиться и разрешается жить легко и весело. Иногда образ Родителя сливается с образом Ребенка и превращается в одного Взрослого…

Пример 149. «Учение-мучение»

На тренинге в Волгограде молодая женщина поставила такую задачу: она не могла найти общего языка с дочерью при приготовлении уроков. Она давила на девочку, кричала на нее, от этого чувствовала себя ужасно, но не могла остановиться. Толку от этого не было, кончалось все слезами и с той, и с другой стороны.

Сначала я предложил ей посоветоваться с окружающими женщинами. Советчиков нашлось много. Как и ожидалось, советы не привели ни к какому решению, хотя эта фаза продолжалась довольно долго. Психологический тупик благодаря этому стал очевиднее, заодно женщины смогли убедиться в непродуктивности бытовой терапии.

Тогда я предложил воспроизвести сцену обучения дочери «здесь и теперь». Женщина стояла над стулом, где в ее воображении сидела дочь. Та явно не понимала домашнего задания. Я посоветовал ей говорить фразы то от своего имени, то от имени дочери, соответственно стоя или садясь на стул. Начала она так (раздраженным тоном): «Ну, что ты тут не понимаешь?! Вот сказуемое, вот подлежащее… Ты же учила правило!»

– Сядьте на стул и представьте, что вы – дочь. Скажите, что вы чувствуете в роли дочери?

– Я ничего не понимаю, мысли путаются, мама на меня давит… (Жалобно.) Я не помню…

– (Встает.) Вечно ты ничего ты не помнишь! Сколько раз можно одно и тоже повторять?!

– (Садится.) У меня слезы на глаза наворачиваются. Я вообще ничего не понимаю. В голове туман…

И т. д.

Конфликт разыгрывался на наших глазах, и чем больше давила мама, тем меньше понимала дочь, ее сознание буквально отключалось, мама все больше раздражалась, ей тоже становилось плохо. Выхода, казалось, не было. Я предложил маме начать разговор заново, но по-другому. Она не могла ничего придумать.

Тогда я порекомендовал ей начать так: «Ну, давай вместе разберемся, что тут непонятного?» (Критикующий и давящий Родитель превращается в Заботливого.) Повторился диалог, но совершенно с другими результатами.

Оказалось, что у дочери сразу прояснилось в голове, у мамы тоже, и они быстро нашли общий язык. Все были поражены. Многие мамы из присутствующих плакали, поскольку у них были сходные проблемы.

Но главное произошло потом, еще ведь не было работы с ВР. Мама, довольная, села в общий круг, но через минуту ей стало вдруг физически плохо, она побледнела и была близка к обмороку. Пришлось срочно вызывать ее опять на «горячий стул». Она сказала, что, как только села в общий круг, увидела перед собой собственную мать, стоящую над ней с ремнем. Она чувствовала ужасное унижение. Я предложил представить это чувство перед собой на стуле. Им оказался образ маленькой, как Дюймовочка, девочки. Я спросил, может ли она растить эту девочку, давая ей энергию, силы. Ответив утвердительно, она стала это делать. Девочка постепенно росла и скоро сравнялась ростом с клиенткой, принявшей эту девочку в себя как часть своей личности. После этого я попросил ее снова взглянуть на свою мать. Реакция была удивительной: «Мне все равно. Пусть стоит. Я чувствую, что она ничего не может мне сделать».

Комментарий.Наверное, понятно, что прием основан на идее преодоления состояния униженности Внутреннего Ребенка методом энергетизации образа с последующей идентификацией с ним. Понятно также, что педагогическая беспомощность женщины была основана на ее же психологической проблеме, происходящей из ее собственного детства.

На следующий день, придя на тренинг, она благодарила меня за достигнутый результат. Она проснулась в прекрасном настроении, у нее было много энергии, чувство радости и полета, отношения с дочерью полностью наладились.

Думаю, нет надобности убеждать читателя, насколько актуальна и в то же время трудна для коррекции изложенная выше «маленькая» проблема. ЭОТ в сочетании с концепцией Э. Берна позволяют достигать на этом пути вдохновляющих результатов.

АНАЛИЗ КОНФЛИКТНЫХ ВЗАИМООТНОШЕНИЙ ЧЕРЕЗ ИХ МОДЕЛИРОВАНИЕ

При анализе трудностей межличностных взаимодействий мы подробно опрашиваем клиента о том, что реально происходит, потом мы используем методику пустого стула, моделируя разговор клиента со своим оппонентом. При этом основной задачей нам представляется помощь клиенту в осознании тех чувств, которые испытывают он сам и оппонент, и тех целей, которые оба преследуют. Иногда этого осознания бывает достаточно для решения проблемы, но если этого оказывается недостаточно, мы прибегаем уже к методам ЭОТ, чтобы через работу с образами чувств разрешить исходный конфликт.

Пример 150. «Как же я его замучила!»

На семинаре студентка подняла вопрос о том, как ей бороться с желанием своего молодого человека выпить. По ее словам, он вовсе не страдал алкоголизмом, но она очень переживала, если улавливала от него малейший запах вина. Поэтому она постоянно устраивала ему «разборки», из-за чего их отношения зашли в тупик. По ее мнению, он очень упрямился, она уже собиралась с ним расстаться.

Я предложил ей представить, что ее молодой человек находится перед ней на стуле, и попросил сказать ему то, что она обычно говорит в этой ситуации. Она сказала, тогда я попросил ее пересесть на пустой стул и представить, что она и есть этот молодой человек, что его девушка то-то и то-то ему сказала. Вопрос: «Что ты чувствуешь в роли молодого человека, и что ты отвечаешь?» Она ответила и пересела на свой стул. Теперь она сказала новую фразу от своего имени, снова пересела на стул молодого человека, снова ответила от его имени… После третьего пересаживания она вдруг что-то поняла и сказала: «Боже мой, как же я его замучила. Бедненький мой, как он все это терпит?! Да я бы на его месте давно бы взбрыкнула и ушла! Все, я поняла, я просто слишком волновалась, потому что мой отец – алкоголик, а он на самом деле не такой. Он никогда не напивался, а своими придирками я только толкаю его сделать мне назло. Спасибо, я теперь знаю, как мне себя вести».