Юлия Жемчужникова - Достоинство возраста. Как относиться к старению

Стариков очень много. И когда говорится о делах, занятиях для них, все часто сводится к потреблению (машины, одежды, лечение, приключения…). Но есть еще проекты. Вот Светлана Возлинская прислала сообщение о проекте германского правительства и множество информации о программах занятости стариков с пользой для общества.

Хорошо, конечно, но странно немного. Старики, которые сами должны уже обустраивать свой/этот мир, мудрые и знающие как… Для них программы переподготовки, программы занятости…

А я бы такие предложила: как уметь слушать, кивая и не критикуя, жалеть, печь пирожки, рассказывать сказки, мастерить скворечники, как жить при детях. Как получать удовольствие без искусственных стимуляторов и никому ничего не доказывая…

И помните — дровяная бабушка.

Возможно, вас удивит, что речь о делах старости я начинаю с разговора о нем. Меня лично удивляет.

Огонь — одна из четырех основных стихий. И все же очень особая стихия. Очень человеческая.

В природе огонь существует только недолго, временами (если не считать внутренность Земли) и ведет к смерти и разрушению. А для человека огонь — главный источник развития.

Сейчас он почти совсем вытеснен, заменен электричеством. Цивилизованный человек утерял дар Прометея, он научился преобразовывать предметы и вещества, пищу и пространство, темноту в свет и тепло, не используя огонь. Однако действие на человека именно огня, живого, близкого человеку по энергетике, осталось в генотипе.

Опять же, что нас ждет с электричеством, пока не очень понятно. Есть вероятность, я, по крайней мере, надеюсь на это, что огонь снова обретет место в нашем жилище, когда люди покинут многоэтажные конгломераты.

Как-то в тексте я допустила веселую опечатку, написав вместо беспечность — беспечкность. Исправлять даже не хотелось. Но ведь это была лишь подсказка! И без лишней буквы проясняется смысл: беспечный человек — бродяга, живущий в шалаше, не озадаченный домом, домашним уютом, дровами и кашей.

И интересно, что обеспеченный — тот, кто, разбогатев, ушел куда-то в верхние покои, оторвался от печи — главной стихии дома. Большинство людей нынче — обеспеченны, и мне их жаль. Сама была, жила в бетонном спичечном коробке с батареями, знаю.

Очаг, камин, печь — делают дом домом, священный огонь — освящает храм. Остальное — квартиры — места временной дислокации солдат.

Последние годы Землю потряхивает, погода меняется, часто целые районы и города остаются по нескольку дней без электричества. Потому зимой я значительно больше волнуюсь за своих родных в бетонных городах, за друзей в коттеджах с разными электрогазокотлами, чем за тех, кто в своем доме с дровами.

Многие дети, да и взрослые, никогда не видели настоящей печки, не ели еды, в ней приготовленной, не знают, что такое развести огонь и согреться. В 2011 году нам пришлось выдержать целую войну с окружением убежденных, что самим печь класть нельзя, это делают только избранные специалисты, не раскрывающие секретов. Так, собственно, со всем важным у нас. Но тут было особенно обидно. Мы нашли друга, который был убежден, как и мы, что печь — центр и философия дома. И под его присмотром старший сын сложил печь. Не знаю, как объяснить тем, кто не понял, теперь он — мужчина, а дом — его. И наш, всех тех, кто таскал кирпичи, месил глину, стирал его рубашки и греется теплом.

И все же владеют печкой старик со старухой. Огонь как люди — нетерпелив, непоследователен, требует внимания и заботы, однако и отдает сторицей.

Старики умеют с ним ладить, должны уметь. Большой подарок, который старый человек может сделать себе и своей семье, — развести и поддерживать огонь.

Леонард Орр рекомендует для душевного и физического здоровья каждый день смотреть на огонь.

Во время написания этой книги много читала и думала про сыроедение. Дети мои пробовали по полгода (эффект, надо сказать, потрясающий). И вот в газете «Родовая Земля», где из месяца в месяц шли чудесные публикации о сыроедении, вдруг письмо — против. И оно мне понравилось, потому что отстаивало кипяток! Огонь — стихия, связанная с разумом. Не могу писать без горячего чая, хотя бы кипятка. Тогда соединилось, наконец. Отказаться полезно не от температурной обработки пищи, а от убивания ее обработкой. Разведите живой огонь и поджарьте на нем хоть луковицу, хоть кабачок — будет не вреднее сырого. А вот полуфабрикат, разогретый в СВЧ или на электроплите, — мертвый груз для желудка.

Старики могут установить с детьми и внуками новую форму оральной связи. Вкусненькое. Печеная картошка, хлеб, похлебка, травяной чай… Любая живая еда становится магией, символом, ритуалом…

Но дело-то ведь не в еде только. Вот, уж простите, опять «Фауст»:

То есть огонь — стихия, в которой отрицается жизнь. Но рождается разум. Похоже, как появление живых клеток на планете было настолько чуждым образованием, что могло погубить ее, да, собственно, и было губительным для всего существовавшего тогда. Огонь — это возможность заглянуть за жизнь, потому так много мистического, и притягательного, и пугающего…

Хлеб — важная тема. По моему опыту и ощущениям, хлеб — это почти стихия. По крайней мере, он имеет огромный сакральный смысл и силу. Думаю, это как-то связано с тем, что в хлебе сосредоточена встреча земли, воды, воздуха и огня с человеком, и потому он весьма насыщен энергетически.

Вспоминается советское «счастливое детство». Хлеба было много, он был дешев, лежал во всех магазинах, на всех столах столовых, и он был одинаково невкусный. Удивительно невкусный, безвкусный. И при этом нам постоянно пытались внушить какое-то казавшееся неестественным уважение и почтение к нему. Мы заучивали поговорки вроде «Хлеб всему голова». Смотрели новости с отчетами о посевных и уборочных. Буквари были полны совсем чуждыми городским детям картинками с комбайнами и тракторами.

Потом, помню, уже в новом веке мне попался ироничный рассказ одной учительницы, которая дала московским первоклассникам диктант из старого советского учебника. Больше половины написали вместо «юннаты» — «еноты» и вместо «снопы» — «снобы». Причем многие дети могли объяснить, кто такой сноб, и не могли объяснить, что такое сноп.

Специализация и коллективизация надолго и накрепко оторвали меня и целые поколения от хлеба. Наши мамы и мы пекли кексы, торты, пироги… Помню свое детское недоумение, почему именно муке придается такая значимость? Ведь она — самый дешевый и доступный ингредиент. Куда как важнее, по мне, были яйца, масло и др.