Джеффри Рубин - Социальный конфликт: эскалация, тупик, разрешение

Способствуя выходу эмоций — в идеальном случае на приватных встречах с каждой из сторон в отсутствие другой — посредник служит заменителем того объекта, на который направлены эмоции одной из сторон, и тем самым отвлекает ее от другой стороны. В этом случае роль посредника аналогична роли психотерапевта, имеющего дело с негативным переносом. Замещая собой мишень, на которую направлен гнев и эмоции клиента, психотерапевт позволяет клиенту пережить катарсис и встать на более реалистичную точку зрения. Для вмешательства Генри Киссинджера в ближневосточные дела как раз была характерна такая готовность принять на себя гневные чувства, которые каждая из сторон конфликта питала по отношению к другой, но направляла их на посредника (Rubin, 1981).

Последний (и весьма важный) способ, которым посредник может помочь спорящим в сдерживании их гневных чувств, состоит в том, что можно своевременно внести в ситуацию долю юмора. Юмор помогает создать хорошее настроение даже в разгар перепалки между разгневанными участниками. Таким образом посредник может привести спорящих в расположение духа, больше способствующее достижению согласия. Как отмечалось в главе 3, хорошее настроение благоприятствует искреннему интересу к другой стороне, а это может подавить стремление к ответным мерам (Baron, 1984, 1990; Baron & Ball, 1974), способствовать уступкам (O'Quin & Aronoff, 1981) и облегчать творческое решение проблем (Carnevale & Isen, 1986; Hollingshead & Carnevale, 1990). Кроме того, юмор усиливает доверие к посреднику (Kressel, 1972). Многие профессиональные медиаторы хорошо понимают эффективность юмора в тушении враждебности и привнесении духа сотрудничества (Kressel & Pruitt, 1989). Короче, продуманное использование юмора на самом деле может облегчить движение к урегулированию конфликта.

Для того чтобы участники конфликта были мотивированы к участию в решении проблем, каждый из них должен верить в существование общей почвы с другим, в возможность в конце концов достичь согласия. Для участника конфликта нет ничего, внушающего большее чувство безнадежности, чем ощущение, что все, что он делает, напрасно и что его самые миролюбивые действия не имеют шансов на достижение примирения. Посредник может создать чувство, что согласие возможно, если он придаст переговорам соответствующую инерцию и будет поддерживать ее.

Как свидетельствует «пошаговая» дипломатия Генри Киссинджера на Ближнем Востоке, один из путей придания переговорам инерции состоит в выстраивании последовательности из небольших соглашений, которые связаны друг с другом на манер звеньев цепи. Питаемые малыми соглашениями, действующие лица ближневосточного конфликта двигались от одного договора, развязывающего им руки для дальнейших совместных действий, к другому договору, тем самым поддерживая ощущение движения

и оставляя возможности общения и коммуникации постоянно открытыми. Как обсуждалось ранее, для запуска такого движения по инерции бывает полезно, чтобы сначала стороны прорабатывали более простые вопросы.

Исследователи конфликтов, так же как и сами посредники, слишком часто считают само собой разумеющимся, что стороны конфликта будут приветствовать содействие третьих сторон. Такая модель уподобляет конфликт сценариям фильмов о погрязших в раздорах и насилии городках Дикого Запада. В эту картину беспорядков является морально безупречная третья сторона и приносит осажденным жителям покой и благоденствие. В финале фильма купающаяся в благодарности скромных горожан третья сторона на фоне заходящего солнца удаляется к следующей горячей точке. Удобный взгляд на конфликт, но нереальный.

Как мы подозреваем, более правильным будет считать, что в жизни люди предпочитают улаживать свои дела самостоятельно, без вмешательства извне. Обычно они сами стараются поддерживать хорошие отношения и наводить порядок в своих делах, а к третьим сторонам обращаются только (и главным образом) в крайних случаях. Люди не любят просить о помощи без особой нужды. Поступать так— значит вверять свою судьбу в чужие руки и идти на риск показаться жалким, беспомощным или неоправданно зависимым от других. Участниками конфликтов, как и людьми вообще, во многом руководит стремление к независимости. Третьи стороны, если они хотят действовать эффективно, должны иметь это в виду.

Социально-психологические исследования в целом подтверждают, что ожидаемые последствия вмешательства третьей стороны зависят от результатов анализа вопросов автономии, особенно если напряженность конфликта умеренная или низкая. Многие исследователи (Bigoness, 1976; Hiltrop & Rubin, 1982; Johnson & Pruitt, 1972; LaTour et al., 1976; Pruitt et al., 1989b) показали, что когда спорящие оказываются в разгаре конфликта относительно низкой напряженности и стоят перед перспективой вмешательства высокодирективной третьей стороны, вероятность достижения согласия выше, чем в случае ожидаемого вмешательства менее директивной третьей стороны. Из этих ре

зультатов следует, что когда спорящие предполагают вмешатель- ство третьей стороны, которая возобладает над ними (наподобие героя вестерна), они стремятся предотвратить такой ход событий, достигая согласия самостоятельно, — с тем большей готовностью и тем скорее, чем более властной может оказаться эта третья сторона.

Такая ситуация представляется преобладающей в случаях низкой напряженности конфликта. Однако, когда интенсивность конфликта высока, когда каждая сторона видит мало общих интересов с другой стороной и/или враждебно настроена к другой стороне, влияние предполагаемого вмешательства третьей стороны будет совершенно другим. В таких случаях стороны конфликта часто чувствуют, что оказались в мертвой точке. Они отчаиваются в своих попытках уладить конфликт самостоятельно. Более того, как отмечалось ранее, их часто беспокоит проблема сохранения лица, что заставляет каждую неохотно идти на уступки, поскольку они могут быть расценены противостоящей стороной как признак слабости.

В таких обстоятельствах вмешательство третьей стороны (особенно директивной третьей стороны) часто Приветствуется. Если третья сторона возьмет верх и навяжет соглашение, ни одна из сторон не будет выглядеть глупо, приняв его. Эти рассуждения подтверждаются результатами исследований, в которых было показано, что вмешательство сильной третьей стороны эффективно, когда интенсивность конфликта велика, и неэффективно, когда интенсивность конфликта мала (Lim & Carnevale, 1990; Zubek et al., 1992).

Потребность в автономии часто важна в слабом конфликте, и это уменьшает восприимчивость к вмешательству третьей стороны. В интенсивном конфликте потребность в автономии может быть подавлена еще более сильным беспокойством о сохранении лица, и это побуждает спорящих к работе с третьими сторонами.